Утомленные вином

Свадьба состоялась в августе 1904 года.

Когда смолкла веселая музыка, шампанское было допито, а за молодыми торжественно затворили дверь спальни, между ними произошел странный разговор:

— Любаша, я должен сказать тебе что-то очень важное, — начал Блок, нервно расхаживая по комнате.

«Сейчас он снова признается мне в страстной любви! Ох уж эти поэты!» — подумала Люба, опустившись на брачное ложе и мечтательно прикрыв глаза.

— Ты ведь знаешь, что между мужем и женой должна быть физическая близость? — продолжал муж.

— Да, — улыбнулась Люба, догадываюсь…

— Так вот запомни раз и навсегда: у нас этой самой близости не будет никогда! — вдруг жестко отрезал Блок.

От неожиданности невеста вскочила.

— Как не будет? Ты меня не любишь?

— Потому что все это темное начало. Да и как я могу верить в тебя как в земное воплощение Вечной Женственности и в то же время употреблять, как уличную девку?

Молодая жена в изумлении смотрела на мужа и отказывалась верить своим ушам.

— Я все равно уйду от тебя к другим, — уверенно подытожил Блок, глядя ей прямо в глаза. — И ты тоже уйдешь. Мы беззаконны и мятежны, мы свободны, как птицы.

Вместо того, чтобы занять жену ласками, Александр в течение двух часов рассказывал Любе о грубых и чувственных ритуалах служителей Астарты, как звали богиню любви, не знавшую стыда.

Покончив с Астартой, он чуть ли не до утра с великим вдохновением говорил о другой Богине — о Душе Мира, Премудрой Софии, непорочной и лучезарной.

Пожелав жене спокойной ночи, Александр поцеловал ее в лоб и преспокойно отправился к себе в кабинет.

Через неделю измученная и обиженная Люба снова потребовала объяснений, и Александр снова заговорил о том, что физические отношения между мужчиной и женщиной не могут быть длительными.

Если Люба станет ему не мистической, а фактической женой, рано или поздно он разочаруется и уйдет к другой.

— А я? — спросила Люба.

— Ты уйдешь к другому мужчине! — последовал бесстрастный ответ.

— Но я люблю тебя! — в отчаянии вскричала Люба. — Я женщина и хочу быть любимой тобой не только на словах! Мне нет никакого дела до всех этих премудрых Софий, и я хочу только одного: быть твоей женой во всех отношениях! Неужели ты не понимаешь, какие муки я испытываю каждый раз, когда ты уходишь на ночь к себе?

Как тут же выяснилось, Александр этого не понимал и продолжал витийствовать с упорством, достойным лучшего применения.

— Моя жизнь, — сказал он, — немыслима без исходящего от тебя непознанного, а только еще смутно ощущаемого мною Духа. Я не хочу объятий. Я хочу сверхобъятий! Ты — моя Муза и должна оставаться ею, недостижимой и божественно-далекой…

Справедливости ради надо заметить, что здесь дело не только в самом Блоке.

В эпоху декаданса, религиозно-мистических настроений интеллигенции начала 1910-х годов, подобные отношения были не редкостью.

Модной и современной формой брака тогда считалась так называемая «белая любовь», когда супруги сохраняя между собой исключительно духовное общение, отвергали сексуальные отношения, оставляли взаимную свободу для интимных связей на стороне.

«Семейная жизнь Блоков в немалой степени была экспериментом, — считал литературовед А. Эткинд. — Экспериментом, давшим удручающие результаты.

Начавшись с философского отрицания сексуальных отношений во имя „белой любви“ и практически их избегания Блоком, супружество с годами превратилось в серию взаимных измен и тяжелый конфликт между женой и матерью поэта…»

Выводы я предоставляю сделать вам самим, дорогие Читатели. Но хочу заметить, что Блок превратил жизнь молодой даже еще не женщины в самый настоящий ад.

Менделеева ошиблась, и ее отношения с мужем никогда не будут такими, какими она их видела. И все ее надежды на то, что они «потом наладятся» пошли прахом.

Ее отношения с мужем будут доверительными, нежными, братскими, но никогда такими, о каких она мечтала с первого дня своего замужества.

Вот только, к сожалению ли?

Да, с человеческой точки зрения Менделееву можно надо жалеть. Что же касается поэзии, то ей надо поставить памятник. И как знать, написал бы Блок, то, что написал, если бы его муза была как все, и он каждую ночь видел бы в ней обыкновенную женщину?

И здесь в какой уже раз приходится говорить о том, что не только великие творческие личности вынуждены нести свой тяжелый крест, но и те, кто находится рядом с ними.

И в первую очередь, это касается, конечно же, их возлюбленных. Именно они чаще всего становятся жертвами великого дарования их возлюбленных.

Да, многие шли на такую жертву несознательно, но были такие, кто понимал всю тяжесть выбранного ими пути, и тем не менее, шел по нему со смирением и любовью.

Более того, он сломает всю ее жизнь, подарив взамен Человечеству несколько на самом деле божественных строк.

И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.

И возникает естественный вопрос: а что же это было на самом деле? Если отбросить всю эту шелуху о божественных музах и непорочных девах?