Утомленные вином

И если Есенин находился в номере один, то это означает, что перед тем как повеситься, он выбил себе глаз, так как сделать это после смерти было невозможно даже у большевиков.

Можно сказать еще и страшном беспорядке в номере гостиницы и обнаруженных на полу сгустках крови.

Долгое время подтверждением самоубийства считалось напимсанное кровью стихотворение «До свиданья, друг мой, до свиданья … В этой жизни умирать не ново, но и жить, конечно, не новей».

Но доказано, что что эти строки Есенин написал кровью на блокнотном листе за сутки до своей трагической смерти.

И ничего странного в том, что стихи были написаны кровью не было, так как Есенин не раз делал это. И его знаменитое стихотворение «Поэтам Грузии» тоже написано кровью. А жене грузинского поэта Тициана он подарил книгу с «кровавым» автографом. Судя по всему, именно так Сергей Александрович хотел подчеркнуть всю глубину своих чувств.

Более того. Если бы «До свиданья, друг мой, до свиданья» на самом деле было посмертным стихотворением Есенина, он вряд ли бы отдал его накануне все тому же Эрлиху.

Такие выещи под влиянием момента пишутся за несколько минут до ухода из жизни.

Тот сунул ее в карман, судя пор всему, не читая, и вспомнил 28 декабря, «узнав» о смерти поэта.

Нельзя не обратить внимание и на тот факт, что за несколько дней до гибели Есенина графологический анализ его почерка был заказан графологу-чекисту Зуеву-Инсарову.

Тот пришел к однозначному выводу: «Мнительность… Боязнь смерти…Распад личности».

Так заработал механизм по созданию негативного образа поэта.

А что если это стихотворение вообще было подделано?

Особенно если учесть, что в те дни в Питере находился Яков Блюмкин, который, чтобы проникнуть в германское посольство и убить посла Мирбаха, подделала подпись Дзержинского, а потом написал «предсмертное письмо» Бориса Савинкова руководителям белой эмиграции с призывом прекратить борьбу против Советского Союза.

После чего Савинков, если верить чекистам, прыгнул с пятого этажа. Хотя вернее всего, ему «помогли» выпасть.

Однако и здесь вместого того, чтобы провести графологическое, текстологическое и медико-криминалистическое исследование стихотворения, специалисты ограничились изучением только фотокопии этого стихотворения.

А ведь выяснить это было весьма просто, поскольку группа крови Есенина была известна.

И экспертам не сотаваило бы особого труда выяснить, было ли это стихотворение написано кровью Есенина и был ли он в это время жив.

Но, увы, ничего этого сделано не было. Почему, догадаться не сложно.

Да и вряд ли можно было верить тем экспертам, которые работали с неугодными советской власти покойниками.

Когда скопростижно умер Дзержинский, его исследовал один из виднейших советских врачей, считавшимся одним из лучших специалистов по легочным болезням.

Как это не покажется странным, но этот, с позовления сказать «специалист» нашел легкие человека, который болеле чахоткой и курил всю свою сознательную жизнь, чистыми!

Так что все причины для того, чтобы избавиться от непредсказуемого и становившегося все более опасным поэта у властей были.

Понимали ли они, что убивали в то хмурое декабрьское утро душу России, повесив самого русского поэта?

Думается, что вряд ли. Да и какое было дело до России всем этим людям, если их предподитель официально заявил, что на Россиию ему наплевать?

Если Есенина на самом деле убили, то остается утешаться (если это, конечно, возможно) только тем, что его все равно убили бы, как убили практически всех поэтов из его окружения.

Но тогда «всемогущий алкоголь» здесь ни при чем, поскольку шла обычная в таких случаях борьба поэта с властью.

Борьба, в которой поэт был обречен…

И еще…

Да, Есенин называл себя в стихах забиякой, сорванцом, скандалистом, разбойником и по крови степным конокрадом.

Но даже это не сделало его черствым и бездушным.

Наоборот!

«Меня, — писал Андрей Белый, — поразила одна черта, которая проходила потом сквозь все воспоминания и все разговоры. Это необычайная доброта, необычайная мягкость, необычайная чуткость и повышенная деликатность».

«Ну, что ж, что он выпивает? — писал Р. Березов. — Кто ж из русских не пьет?»

Ну, что ж, что иногда он шумит? Раз шумит, значит, свой человек.

Благообразные тихони зачастую куда опаснее шумоватых, у которых душа нараспашку. А что касается его взаимоотношений с женщинами, то в этих делах Бог ему судья.

Женщины — они тоже не промах. Иная, не успеешь оглянуться, окрутит тебя в два счета.

Самое главное в Есенине — это то, что он русский до мозга костей. Есенин не предаст, не обманет, не объегорит, не воспользуется чужой бедой; он поделится последним с нуждающимся товарищем, он, не задумываясь, кинется в огонь и воду, чтобы спасти погибающего.

А какие пишет стихи! В своем творчестве он находит такие слова, которые любую живую душу берут в полон. Его стихи — это русская душа, поющая и стонущая, широкая и забубённая, самоотверженная и готовая к любым превратностям судьбы.

Есенина любили, Есениным интересовались. По нему скучали, когда он был в отъезде, а вот теперь, когда он вернулся, многие воспрянули душой: