Утомленные вином

Проблемы артистом начались с первого дня, поскольку Высоцкий напился в театральном туалете, где у него была водка припрятана.

Директор театра Николай Лукьянович Дупак отругал врача.

Косился на меня и сам артист.

По просьбе его супруги Людмилы Абрамовой мне пришлось несколько раз ходить с Владимиром на разные банкеты.

В основном мы бывали в Доме актера. И в моем присутствии Высоцкий держался, не пил.

Отделением, в котором лежал Высоцкий, заведовала Вера Феодосьевна Народницкая. А лечащим врачом была Алла Машенджинова.

Актеру проводили лечение от алкоголизма в щадящем режиме, и Буянов с согласия актера гипнотизировал его.

Никакого маниакально-депрессивного психоза, по его словам, у Высоцкого не было. Не было и колебаний настроения, связанных с такой болезнью.

Хронический алкоголизм в сочетании с осложненной формой полинаркомании к психическим заболеваниям, конечно, имеет отношение.

Психика от таких возлияний меняется не в лучшую сторону.

Скажу больше — эти изменения иногда внешне могут быть похожи на врожденную психопатию.

Считается, что все алкоголики, и Владимир не был исключением, очень гипнабельны. Естественно, предварительно мы договорились.

И вообще много разговаривали на тему гипноза. Ведь Высоцкий был очень любознательным.

Его внушение, выработку условного рефлекса я проводил на себя. То есть при виде меня у Высоцкого должен возникать страх к выпивке, отвращение к водке.

Он боялся, что если выпьет, то возникнет сильный страх, либо начнется рвота.

Результат оказался хорошим, и в присутствии Буянова Владимир Семенович к рюмке не притрагивался. Если разумно практиковать, то в таком состоянии пациента можно было бы продержать лет пять как минимум.

Если верить всему сказанному выше, то Высоцкий не страдал психическими отклонениями.

Распущенность?

Вряд ли.

Сразу скажем, что под распущенностью мы понимаем не то, что он постоянно куда-то опаздывал, а, бывало, и срывал концерты и спектакли, а привычку и слабоволие.

Хотя и это, наверное, тоже имело место.

Высоцкий неоднократно пытался побороть пагуюную болезнь, ложился в больницы, прибегал к различным новомодным процедурам. Но не выдерживал и срывался.

«Несколько раз, — вспоминал личный врач артиста Анатолий Федотов, — я делал „вшивку“.

Володя следил: сколько таблеток, на какой срок. Он привозил их из-за границы.

Но потом Володя научился сам их выковыривать…»

Ровно за год до смерти, Высоцкий побывал в состоянии клинической смерти.

Тогда его спас тот самый Федотов, который так и не смог помочь артисту год спустя.

Как выяснилось позже, причиной клинической смерти стало полное отсутствие сердечной деятельности, наступившее вследствие введения сильнодействующего препарата.

Можеть быть, причина пьянства Высоцкого была в беспробудной советской действительности, из которой он пытался, «рвясь из сил и всех сухожилий» вырваться хотя бы в творчестве?

«Меня, — писал М. Кожемякин, — с Володей связывала глубокая и длительная дружба.

У нас было много общего как в биографии, так и в мироощущении.

Отцы прошли войну, оба служили в Германии, где порознь проходило наше детство, дослужились до полковников.

Оба мы впитали ужас руин побеждённой великой страны.

Потом был неуют и теснота коммуналок на родине, где воочию предстала нам чудовищность режима Совдепии.

Сближало и сходство характеров — устремлённость в сферу искусства, а главное — желание найти правду, непримиримость и даже радикализм в поисках справедливости.

Наша дружба родилась действительно внезапно, но было ясно, что это — навсегда. Ангелы наши творящие и любящие Свет, Красоту и Справедливость, узнали друг друга, а духи бесшабашности, буйного отчаянного веселья и разгула, сидящие в каждом из нас, узнали друг друга тоже».

Да, чего-чего, а непримиримости у Высоцкого, в отличие от того же Кожемякина хватало.

Вот только он не сбежал на «свободный» Запад, а продолжал жить и работать в Советском Союзе.

Почему?

Да только потому, что, как это ни парадоксально звучит, Высоцкий должен был советской власти поклониться в ноги за ту самую беспросветность, от которой он старался избавиться.

Выражаясь его же словами, «уйти за флажки», которыми его обложили.

По той простой причине, что все его творчество было порождением этой самой власти.

Да и какой бы француз понял бы фразу о том, что водку у нас делают «из опилок», а лучший магазин страны напоминает собой по своей пустоте деревеснкий амбра, но «со стеклами»?

Это Кожемякин мог продолжать работать где угодно, поскольку в его работах даже при всем желании сложно найти желание «пройти все четверти пути» и не быть сбитым с каната.

Высоцкий мог работать только в России, поскольку только в ней его по-настоящему понимали.

Да и чего, говоря откровенно, ему не хватало?

Он работал в самом на то время одиозном и модном театре с самым лучшим режиссером и снимался в фильмах.

Время от времени ему не давали какой-то роли, но и это играло только на него!

Да и что ему мог дать какой-то там фильм, если не было квартиры, где не слушали его песни?