Утомленные вином

Когда его нашли мертвым, у кровати стояли две пустые бутылки из-под коньяка.

Сказать, что пили все, нельзя. Косыгин, когда мы с ним летели куда-нибудь в самолете, позволял себе две маленькие рюмочки дагестанского коньяка.

Суслов совсем не употреблял — рюмку поднимет, ко рту поднесет, пригубит, и все. Не то что пьяным, а выпившим его никто и никогда не видел.

Черненко тоже не пил и потому не ездил на дни рождения к Брежневу».

В брежневскую эпоху окончательно сложился и ритуал кремлевских приемов и банкетов.

На приемах спиртное наливали официанты, а на банкетах бутылки стояли на столах, и гости наливали себе сами.

Рассаживали приглашенных, как правило, в соответствии с местами в советской иерархии.

«Обычно, — рассказывал Михаил Смиртюков, — если был большой прием, то столы ставили в нескольких залах. Для каждого приглашенного было обозначено место.

В Георгиевском зале сидели главным образом правительство и ЦК, в других — гости рангом пониже.

Хождение из зала в зал не поощрялось. Но в конце, когда уже все хорошо выпивали, начинались просачивания в другие залы и брожения».

Перестройка внесла в ритуал приемов лишь одно изменение.

«Когда Раиса Максимовна стала первой леди, — вспоминал Смиртюков, — она вмешивалась во все, в том числе и в организацию приемов.

Обычно столы в Грановитой палате стояли буквой „п“. А она сочла, что это несовременно, и приказала разместить всех за отдельными столами.

А вот когда началась антиалкогольная кампания, спиртное на приемах в Кремле подавать не перестали. Была одна такая попытка, но с треском провалилась.

Обычно минут через пять-десять после начала начинались разговоры за столами, общее веселье. А тут предлагают только воду и какое-то легонькое вино!

Время идет, а в зале тяжелая тишина, все сидят скучные. И, видимо, сам Горбачев дал команду разносить.

Официанты начали подходить и спрашивать, что налить. Ну и все встало на свои места.

Раиса Горбачева сменила П-образные столы на овальные. Не помогло…»

Часть II Писатели

Алкоголь — это анестезия, позволяющая перенести операцию под названием жизнь…

Бернард Шоу

Разгром души (Александр Фадеев)

В два часа дня 13 мая 1956 года в доме Александра Фадеева собирались обедать.

Когда стол был накрыт, сына писателя, одиннадцатилетнего Михаила, попросили позвать отца.

Не успел мальчик дойти до двери кабинета, как раздался выстрел. Неожиданно для всех знаменитый литератор покончил с собой.

На следующий день газеты напечатали о смерти Фадеева скупой некролог.

Причиной самоубийства будет указан алкоголизм, однако поверили этому далеко не все.

Если верить Вячеславу Всеволодовичу Иванову, последние две недели до своего самоубийства Фадеев не пил, а «примерно за неделю до самоубийства стал готовиться к нему, писал письма разным людям».

Но если причина самоубийства крылась не в хроническом алкоголизме, или, вернее, не только в нем, то, что же тогда заставило обласканного властью Фадеева нажать на курок пистолета?

Сам писатель в своем предсмертном письме в ЦК КПСС (оно было опубликовано впервые лишь в 1990 году) так объяснил свой уход из жизни:

«Жизнь моя, как писателя, теряет всякий смысл, и я с превеликой радостью, как избавление от этого гнусного существования, где на тебя обрушивается подлость, ложь и клевета, ухожу из жизни.

Последняя надежда была хоть сказать это людям, которые правят государством, но в течение уже 3-х лет, несмотря на мои просьбы, меня даже не могут принять. Прошу похоронить меня рядом с матерью моей».

Просьбу Фадеева выполнили, а вот почему жизнь первого по своему положению писателя СССР превратилась в «гнусное существование», объяснять не стали.

А причины, конечно же, были, и весьма веские.

Будучи Председателем Союза писателей СССР, Фадеев проводил в жизнь решения партии и правительства по отношению к своим коллегам: М. М. Зощенко, А. А. Ахматовой, А. П. Платонову.

В 1946 году после исторического постановления Жданова, фактически уничтожавшего Зощенко и Ахматову как литераторов, Фадеев был среди тех, кто приводил в исполнение этот приговор.

В 1949 году Фадеев стал одним из авторов программной редакционной статьи в органе ЦК КПСС газете «Правда» под названием «Об одной антипатриотической группе театральных критиков».

Эта статья послужила началом кампании, получившей известность как «Борьба с космополитизмом».

Как писатель, Фадеев понимал оклеветанных им людей, но как партийный функционер был обязан «принимать меры».

«Фадеев, — писал по этому поводу И. Эренбург, — был смелым, но дисциплинированным солдатом, он никогда не забывал о прерогативах главнокомандующего.

Тяжело переживая такое раздвоение, он страдал бессонницей, впал в депрессию.

Фадеев пристрастился к спиртному и надолго запивал. Когда стало совсем плохо, его отправили лечиться в санаторий „Барвиха“».

Но все было напрасно, поскольку хрущевской оттепели Фадеев не принял.

В 1956 году с трибуны XX съезда КПСС деятельность лидера советских литераторов была подвергнута жёсткой критике М. А. Шолоховым.