Утомленные вином

Но Ремарк видел Марлен такой, какой ее видели все: звездой, вокруг которой вился рой вожделевших ее поклонников, кинодивой, появлявшейся в сопровождении сменявших друг друга кавалеров.

С тех пор как Голливуд перестал благоволить к ней, она проводила отпуск в Европе.

Марлен стали считать в Голливуде «ядом для кассы», в списке любимых публикой кинозвезд она фигурировала в самом конце.

Гонорары Марлен были невероятно высоки, поэтому ничто не заставляло ее хвататься за любую предложенную роль, и она могла позволить себе долгие перерывы между фильмами.

У Ремарка сложилась почти аналогичная ситуация. Всемирную известность ему принесло одно-единственное произведение — роман «На Западном фронте без перемен».

За всю историю книгопечатания только Библия по числу проданных экземпляров стояла впереди этой книги немецкого автора.

Но и Ремарку пока не удавалось закрепить достигнутый успех.

Подобно Дитрих, он, не будучи евреем, покинул Германию, презирая ее национал-социалистическую политику, и с тех пор жил либо в приобретенном еще в 1931 году доме в Порто-Ронко, на берегу Лаго-Маджоре, либо путешествуя по миру.

Их отношения, с виду такие естественные и легкие, складывались непросто. И завершились они драмой, которая нашла отражение в их переписке, в самых прекрасных, самых страстных и самых печальных любовных письмах.

В итоге перед нами последняя великая история любви в XX веке, великая иллюзия, полная лжи и самообмана. И, добавили бы ы, неизбежных в таких случаях страданий.

«Ремарк, — говорила Мария Рива, — напоминал актера из героической пьесы, который всегда стоит за кулисами и ждет, когда же наконец ему подадут нужную реплику.

А ведь он писал книги, мужские персонажи которых воплощали все те силы, что в нем дремали, но никогда не складывались в законченный характер.

Как раз самым очаровательным его качествам так и не суждено было обрести свое место в портрете совершенного человека.

Не то чтобы он не знал, как встать с этим портретом вровень, — он считал себя недостойным такого совершенства».

И это было на самом деле так, посольку у Ремарк имелся сильно выраженный комплекс неполноценности.

Успех, свалившийся на него совершенно неожиданно, он считал незаслуженным.

Но в то же самое время он наслаждался независимостью, которая была обеспечена внезапным богатством.

Несмотря на приобретения предметов искусства и дорогие подарки, которые он постоянно посылал поклонникам, деньги продолжали литься к нему рекой, и гонорары из всех стран света казались неиссякающим источником.

При этом Ремарк был твердо уверен, что не заслуживает таких гонораров, ибо как писатель не стоит этих сумм и, по сути дела, никаких значительных для читателя романов написать не может.

— Деньги, — любил повторять Ремарк, — не приносят счастья, но действуют весьма успокаивающе.

Из-за недооценки себя и депрессий, пожар которых Ремарк пытался залить водопадами алкоголя, для Дитрих, человека скорее прагматичного и решительного, он был тяжелым партнером.

В моменты внутренней раскрепощенности ему удавалось обмануть свою возлюбленную и прикинуться невинным дитем.

Как это не покажется странным, но именно в такие минуты он пользовался ее полным и безраздельным вниманием.

«Выдаю себя за мальчишку, — писал он 27 октября 1938 года, — она в восторге. Не то…»

В Голливуде Ремарк отнюдь не чувствовал себя изгоем. Его принимали как европейскую знаменитость. Пять его книг были экранизированы, в них играли крупные звезды.

Денежные дела его были превосходны. Он пользовался успехом у известных актрис, в числе которых была и прославленная Грета Гарбо.

Но мишурный блеск киностолицы раздражал Ремарка. Люди казались ему фальшивыми и непомерно тщеславными. Местная европейская колония во главе с Томасом Манном его не жаловала.

Когда у Ремарка появлялось ощущение, что Марлен отдаляется от него или он сам становится одним из никчемных поклонников в ее свите, он превращался в маленького восьмилетнего Альфреда, который с детскими орфографическими ошибками писал письма «тетушке Лене».

С их помощью Ремарк надеялся вернуть Марлен к состоянию «влюбленной нежности» первых месяцев их знакомства.

Что думала по поводу этих писем сама Марлен не известно, поскольку все ее письма к писателю были уничтожены его женой Полетт Годдар.

«Полная, сладкая жизнь и немного страха, что это ненадолго», — записал Ремарк в дневник в 21 мая 1938 года.

А еще через два месяца в нем появилась новая запись.

«Я, — писал вконце издерганный и спивавшийся писатель, — все больше склоняюсь к мысли уехать отсюда. В Порто-Ронко.

В тишину, в вечера безысходности и одиночества, когда я буду проклинать себя за то, что уехал.

Все становится ненадежным, я делаюсь ранимее, понемножку превращаясь в буржуа…

Я совершаю поступки нелепые и глупые; я знаю об этом, совершая их, и совершаю их вопреки всему…

Я должен быть один. Мне это не понравится».

Свое отчаяние Ремарк продолжал зиливать вином и часто пропадал ночами в кабаках.

Да и как не пить, если связь Марлен с необузданной авантюристкой Джо Карстерс с ее страстью к самолетам приводила его в самое настоящее отчаянье.