Утопия на марше. История Коминтерна в лицах

Из-за болезни Троцкий не принял участия в заседании Президиума Исполкома Коминтерна 11–19 января 1924 года, но присоединился к тезисам Радека, которые пытались вывести из-под удара руководство КПГ и переносили акцент на объективные причины германского поражения. В них содержалась следующая оценка событий: «Если бы партия в октябре объявила восстание, как это предлагали берлинские товарищи, она лежала бы сейчас со свернутой шеей. В ходе отступления партия совершила крупные ошибки… но самый переход в отступление соответствовал положению вещей и Исполкомом одобряется»[1010].

^{После поражения в первом туре внутрипартийной схватки Троцкий начал разрабатывать план новой кампании, сделав акцент на различиях в оценке международного положения и перспектив мировой революции}

^{Письмо Л. Д. Троцкого К. Б. Радеку}

^{16 февраля 1924}

^{[РГАСПИ. Ф. 326. Оп. 2. Д. 23. Л. 1–2]}

Оппозиционный проект тезисов был отклонен вначале в Политбюро, а затем и большинством Президиума ИККИ, принявшим за основу зиновьевскую линию на преодоление «правого уклона» в КПГ. Это стало поражением не только сторонников Троцкого в Коминтерне, но и Коминтерна в целом, надолго сбив шкалу размежевания между «правыми» и «левыми» и закрепив практику произвольного приклеивания политических ярлыков. Конструирование тех или иных уклонов ради сохранения своего собственного лица все больше становилось привычной практикой в РКП(б) и Коминтерне, что искореняло любые формы плюрализма мнений, характерного для начального этапа истории коммунистического движения.

^{Чан Кайши}

^1920-е

^{[Из открытых источников]}

Уклонившись от прямого столкновения по германскому вопросу, Троцкий позже резонировал по поводу решения Сталина отправить в Германию своего ставленника Аркадия Маслова: «Лояльность в такого рода вопросах, как во всех вообще партийных вопросах, не есть вопрос отвлеченной морали, а есть вопрос нравственно-политического сохранения партии»[1011]. Его морализаторство не знало границ, а география разногласий в Политбюро вышла за рамки европейского континента. Ни одной недели не проходило без того, чтобы Троцкий не встретился с деятелями культуры, искусства или лидерами национально-освободительного движения, симпатизировавшими большевикам. Вопреки обещаниям «беречь партию» он раскрывал своим собеседникам механику внутрипартийной борьбы.

Так, в ноябре 1923 года он принял в своем кабинете Чан Кайши и других руководителей китайской партии Гоминьдан, высказавшись против прямой военной поддержки революционного движения в Поднебесной. «Мы не отказываемся от оказания военной помощи, но при теперешнем стратегическом соотношении военных сил она не принесет должного успеха. Большевики помогут китайским революционерам, обучая их военному делу в СССР»[1012]. Накануне китайская делегация приняла участие в заседании Исполкома Коминтерна, что было воспринято ею как особая честь. Чан Кайши выступил во вполне коммунистическом духе: «Гоминьдан предлагает, чтобы Россия, Германия и Китай после успеха революции в двух последних странах образовали союз трех крупных государств, усилиями которого мы смогли бы свергнуть капиталистическую систему во всем мире»[1013].

^{Чтобы не обострять отношения с соперниками, Троцкий предпочел отказаться от защиты своей позиции на Пятом конгрессе Коминтерна}

^{Письмо Л. Д. Троцкого В. Коларову}

^{29 июня 1924}

^{[РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 156. Д. 59. Л. 148]}

4.5. Один против всех

Одержав победу в германском вопросе, Зиновьев, который на первых порах олицетворял собой фракцию большинства, продолжал наступать на позиции Троцкого. Председатель ИККИ, в руках которого были сосредоточены нити подготовки Пятого конгресса Коминтерна, сделал все для того, чтобы превратить его в судилище над своим главным оппонентом. Делегаты компартий один за другим выходили на трибуну, чтобы осудить троцкистскую оппозицию как мелкобуржуазный уклон, следуя духу и букве резолюции XIII съезда РКП(б). Решением специальной комиссии конгресса Борис Суварин, опубликовавший в газете «Юманитэ» ряд статей нашего героя, был исключен из ФКП.