Утраченные смыслы сакральных текстов. Библия, Коран, Веды, Пураны, Талмуд, Каббала

Ученый кальвинистский пастор Джонатан Эдвардс (1703–1758) полагал, что религиозное возрождение, известное как Первое Великое Пробуждение, пронесшееся в 1734 году через Коннектикут, Массачусетс и Лонг-Айленд, познакомило малообразованных американцев с просвещенческим идеалом стремления к счастью[1472], оставив им воспоминания о блаженном состоянии, которое они называли «свободой»[1473]. Но этот экстаз не имел ничего общего с тщательно разработанными методами йоги, приведшей к «просветлению» Будду, или с диалогом гуру Нанака с собственным бессознательным; вместо этого происходило опасное подчинение эмоциям. Во время проповедей Эдвардса паства визжала и вопила, корчилась на своих местах и толпилась вокруг кафедры, умоляя его замолчать. Около трехсот человек, пережив мощные «эмоциональные качели» – раскачку между истерическим восторгом и опустошительным отчаянием, – «родились заново». Некоторые, убежденные, что они прокляты, в отчаянии кончали с собой; другие, по словам Эдвардса, сходили с ума и имели «странные горячечные видения»[1474]. Никакого освобождающего кенозиса не происходило, поскольку все эти пугающие судороги бессознательного касались только индивида: мое покаяние, мое спасение, мое проклятие.

Однако Второе Великое Пробуждение в 1790-х годах представляло собой уже восстание беднейших обитателей фронтиров против рационального этоса аристократов-основателей. Его пророки отвергали sola ratio: они полагали, что идеи свободы и равенства ясно выражены в Библии – и, естественно, подчеркивали радикальные учения Нового Завета куда более решительно, чем аристократические экзегеты. Повышенная эмоциональность их благочестия напоминала Первое Великое Пробуждение, однако здесь отвергали интеллектуалов вроде Эдвардса, считавшего, что толковать Библию имеют право лишь ученые, и указывали, что Иисус и его ученики не кончали колледжей и не имели ученых степеней. С первого взгляда казалось, что эти новые пророки принадлежат уходящему веку: они полагались на все, что осмеивали философы – сны, видения, знаки, знамения, чудеса. Однако они же выступали за современные идеалы демократии, равенства, свободы слова и независимости, лишь облеченные в библейский словарь. Они проводили шествия с факелами и массовые собрания, на которых новые «Гимны Благовестия» приводили народ в такой экстаз, что люди начинали рыдать и раскачиваться взад-вперед, крича от радости: такая эмоциональная «раскачка» впоследствии станет отличительной чертой американского христианства[1475].

В 1840-х годах Чарльз Финни (1792–1875) принес эту «приграничную» духовность благополучным средним классам, а к середине XIX века «евангелическое христианство», основанное на буквальном понимании писания, стало в Соединенных Штатах доминирующим религиозным течением[1476]. Евангелики не считали джефферсоновское разделение религии и политики самоочевидной истиной, однако по крайней мере в северных штатах восприняли идеал неотчуждаемых прав человека как библейскую заповедь: они боролись против рабства, против алкоголя, за образовательную и тюремную реформу, за равные права для женщин, создав гибридную идеологию, которую некоторые ученые называют «протестантским Просвещением»[1477].

Но слишком часто современная экзегеза забывала о «принципе любви», на котором настаивал Августин. Особенно ярко проявилось это в библейском учении, укоренившемся в Америке в конце XIX века и получившем название премиллениаризма, поскольку оно объявляло, что Христос вернется на землю до того, как, согласно пророчеству Откровения, будет царствовать тысячу лет. Премиллениаризм стал творением Джона Нельсона Дарби (1800–1882), англичанина, который у себя дома почти не нашел последователей, однако с 1859 по 1877 годы объехал всю Америку шесть раз и с большим успехом. Человечество, проповедовал он, так развратилось, что Бог вот-вот уничтожит мир, однако верные христиане останутся победителями и будут вместе с Христом праздновать конечную победу в Царствии его[1478].