Утренняя заря

Эхо доносило звуки разрывов до вершины холма, на котором находился командир полка. Из-за одного из холмов длинной змеей выползла колонна танков и направилась в широкую долину.

— Красиво идут, — сказал командир полка подполковник Шебек.

— Красиво, — кивнул, соглашаясь с ним, Холло. — Если меня не подводят глаза, в голове колонны движется машина лейтенанта Татаи.

— Зрение у тебя хорошее и память тоже, — заметил Шебек.

— Ничего удивительного, — сказал Холло. — Не прошло и часа, как я разговаривал с Татаи. Как раз перед самым выездом. Тогда я и заметил номер его танка.

— Отличный офицер!

— Да, но одного положительного качества у него, к сожалению, все же нет — рассудительности. Он мне снова напоминал о прокуроре.

— А ты ему что сказал?

— Не спешите, мы пока еще ничего не знаем… Могу я тебя спросить кое о чем?

— Пожалуйста.

— Эта печальная история Шаранга — Видо случилась вчера. Вернее, вчера на рассвете, а сегодня ты уже все знаешь о ней. Более того, ты уже что-то делаешь, тебе уже известно, чего я хочу, почему, так сказать, я торможу предусмотренный правилами ход событий и не принимаю никаких решительных мер по отношению к неисправимому негодяю… Скажи, если можешь, кто тебя обо всем этом информировал?

Прекрасно образованный, Шебек, которому еще не исполнилось и сорока лет, любил и уважал исключительно хладнокровного и справедливого Холло, у которого за спиной, как он знал, была нелегкая трудовая жизнь. Именно поэтому он обычно защищал его, если нужно было, и перед вышестоящим начальством, и перед подчиненными. «А чего вы хотите? — говорил он в таких случаях нападавшим на Холло. — У одного человека ум как бритва, сразу же режет, а у другого — похож на лемех плуга, который режет трудно и медленно, но ведь сеять-то только после вспашки и можно». Вот и сейчас командир полка с любовью смотрел на угрюмое лицо ворчавшего Холло, а затем, слегка покачав головой, сказал без малейшего менторства:

— Будем точны в выражениях. Ничего особенного я не делаю, а просто-напросто поинтересовался твоими намерениями. Об этом случае мне рассказал адъютант Ежи Тимар.

— В форме офицерского доклада?

— Не совсем. Отвечая на мой обычный вопрос «Что еще нового?», он между прочим упомянул и об этом случае.

— Когда это было?

— Сегодня утром.

— В таком случае, — Холло вытянулся, тон голоса у него изменился, — я прошу, товарищ подполковник, оказать мне доверие и проявить некоторое терпение. Дело может оказаться сложным. У меня по нему не только решения пока не имеется, но и нет даже определенного мнения. И еще одна просьба: давайте пока обойдемся без прокурора. Как только я все выясню, немедленно лично доложу вам по данному делу.

— Согласен, — кивнул Шебек. — Вполне возможно, что дело сложное. Но таково ли оно, чтобы им полностью занимался мой замполит? Черт возьми! А ведь уже начались стрельбы. Смотри-ка, одна мишень разлетелась вдребезги!

На пути танковой роты, двигавшейся по долине в походной колонне, показались из-за холма движущиеся макеты танков-мишеней. Два танка, шедшие в голове колонны, открыли огонь по мишеням, но снаряды упали с перелетом. Зато третий танк, стреляя с ходу, первым же снарядом попал в головной танк «противника» и разнес его в щепки.

12

Меткий выстрел, а вслед за ним и еще несколько не менее удачных совершил из своей танковой пушки не кто иной, как ефрейтор Видо.

Во время привала через четверть часа лейтенант Татаи сказал Видо:

— У вас, Видо, железные нервы… Сколько часов вы сегодня спали, если вообще заснули?

Видо сидел в кювете и, прислонившись спиной к глиняному откосу, перочинным ножом ел из банки мясную тушенку. Когда лейтенант заговорил с ним, он хотел было встать, но Татаи разрешил ему не только сидеть, но и продолжать есть.

— Я могу и всю ночь напролет не спать, — ответил Видо. — Даже голова у меня и то не болит. А охота за юбками для меня вообще один отдых.

Татаи, вместо того чтобы возмутиться и отчитать Видо, лишь усмехнулся его хвастовству.

— Да, — сказал лейтенант, — но от любви никто не застрахован.

— От любви? А что это такое? — усмехнулся Видо.

— Вот это да! — еще больше развеселился Татаи. — Он еще и поддразнивает! Ты уже достаточно взрослый для того, чтобы не знать, что такое любовь.

— Не был я влюблен никогда. Ни разу.

— Как это так? — удивился офицер.

— А вот так! Не было необходимости. Девиц и женщин и так достаточно. Они на меня никогда не обижались.

— Все это слова, дружище, пустые слова! — Татаи засмеялся. — То были случайные связи, а настоящую женщину с лупой надо искать.

— Так-то оно, может быть, и так, но только я лично ни разу в жизни не был влюблен, — упорствовал Видо.

— А как же вы женились? — вдруг спросил лейтенант. — Насколько мне известно, вы ведь женаты? Выходит, вы женились по брачному объявлению в газете?

— Это совсем другая история, — сразу же сник Видо. — По любви только идиоты женятся.

Если бы лейтенант Татаи узнал, при каких обстоятельствах женился Видо, он бы задал ему такой вопрос: «А как вы назовете того, кто женился по принуждению или из нужды? Тоже идиотом или, быть может, червяком?»