Утренняя заря

Видо знал, что шефа сейчас нет дома, так как по воскресеньям он, забрав жену и дочь и прихватив мегафон, непременно отправлялся болеть на матч местной команды шахтеров.

Однако на сей раз ключа от дома в условленном месте почему-то не оказалось (когда все уезжали, ключ клали в одну из ваз, стоявших на террасе). Он торчал в скважине двери. Из дома же доносилась музыка, были включены все три вентилятора, а в комнате, смотревшей окнами в сад и находившейся рядом с ванной, прохлаждалась Анги.

Она лежала в одной комбинации, подложив руку под голову, на низкой широкой кушетке. Одна нога у нее была согнута в колене и чуть подтянута…

— Спишь? — спросил с порога Видо.

Анги ничего не ответила ему, даже не пошевелилась, лишь сверкнула белками своих огромных глаз и смущенно улыбнулась…

Больше Видо ничего не говорил и только с раздражением бросил ей, вставая с кушетки:

— Глупая курица! Почему ты молчишь? Сказала бы хоть что-нибудь…

Но настоящая трагедия произошла позже, спустя два месяца. Анги не плакала и никаких требований Видо не предъявляла, лишь смотрела на него, а порой, при случае, пыталась погладить и привлечь к себе. Но Видо это было ни к чему. Сначала он просто отскакивал от нее, а когда Анги в третий раз подошла к нему, грубо оборвал:

— Если я раз был с тобой вместе, это еще ничего не значит! Это вовсе не значит, что ты должна смотреть на меня как баран на новые ворота и ощупывать. Да я тогда, собственно, пьян был… ты же сама этого хотела. Так что не взыщи!

Анги и тогда не заплакала, более того, она даже перестала приставать к Видо.

А спустя две недели дядюшка Бене, сидя на террасе, вдруг крикнул ему:

— Эй, сынок, пойди-ка сюда! У меня к тебе небольшой разговор имеется.

— Срочный? — крикнул ему Видо. Он как раз надевал крышку цилиндра, и руки у него были в смазке.

— Довольно срочный.

— Иду.

И Видо пошел к хозяину как был — в простых рабочих брючишках и майке, вытирая на ходу руки каким-то тряпьем. Увидев Анги, Видо заподозрил что-то недоброе, так как при деловых разговорах дядюшки Бене женщины никогда не присутствовали. Подозрение Видо еще больше возросло, когда на террасе появилась и жена Занати, Бланка. Она внесла поднос, на котором возвышалась бутылка шампанского.

— А бокалы? — спросил ее Бене. — Неси праздничные хрустальные бокалы, жена. А ты садись вот сюда, — сказал он Видо. — Чего стоишь, сынок, садись.

— Вот так? — Видо посмотрел на себя. — В грязных-то брюках?

— Ничего! — Шампанское выстрелило, стоило только дядюшке Бене слегка повернуть пробку. Он наполнил бокалы и, взяв один из них в свою громадную руку, сказал: — Ну… за твое здоровье! Поздравляю, ты станешь отцом, сынок.

Видо так изумился, что чуть не свалился со стула.

— Я?!

— Разумеется, ты, а не священник. Ошибки быть не может: сегодня Анги была у врача… а отцом назвала тебя… Ну чего ты так уставился? И с другими подобные вещи случаются, не только с тобой.

Однако Видо решил так просто не сдаваться. Передернув плечами, он упрямо заявил:

— Хорошо, буду платить алименты.

— А свадьба?

— Свадьбы не будет, а платить стану.

При этих словах Видо дядюшка Бене так рассмеялся, что его толстая боксерская физиономия заблестела, как жестяная кастрюля.

— Нет, дорогой, так дело не пойдет! — сказал он. — Ни о какой плате не может быть и речи! Будете жить вместе!

— Но мне не нужна ваша Анги. Я не люблю ее!

— Ничего! Раз уж ты распробовал девчонку, то пользуйся ею и дальше. Не бойся, ты не просчитался. Будешь моим компаньоном в деле. Говори, когда свадьбу будем играть?

Видо встал и хотел было уйти, не говоря ни слова, но дядюшка Бене своим мощным телом загородил ему путь.

— Куда ты так заспешил? — ехидно спросил он. — Сядь-ка на место, ты еще не ответил на мой вопрос.

С этими словами он правой рукой ударил Видо в лицо. Левой рукой он сунул его в глубокое кресло, словно Видо был не человек, а тяжелый мешок.

— Удеру! Все равно удеру! — огрызнулся из кресла Видо, ощупывая подбородок.

— Я тебе удеру! — Бене кулаком правой руки ударил по ладони левой. — Куда же ты удирать собрался? Убежишь, самое большее, на неделю, на две, а там я тебя найду и расплющу в лепешку на месте. Так что лучше говори, когда свадьба?

— После дождичка в четверг, — упорствовал Видо.

— Дамы! — Дядюшка Бене повернулся к молча стоявшим все это время жене и дочери: — Вы нам пока не нужны. Лучше принесите-ка мне тазик со льдом. Я сейчас проведу небольшую агитацию.

Три раза он так бил Видо, что тот терял сознание, и трижды Бене приводил его в сознание, прикладывая лед к голове. Он даже давал ему попить воды, подкладывал под голову подушечку, а затем снова и снова спрашивал:

— Ну, все еще не решил? Так когда же, сынок, будет свадьба?

Сначала Видо пробовал сопротивляться, защищаться от ударов и даже сам пытался ударить Бене, но это ему не удавалось, так как дядюшка Бене был настолько силен и разъярен, что колотил его, как ему только хотелось.