Утренняя заря

Однако, когда Видо мчался от холма по направлению к озеру, он начисто забыл об этом. Если он что и помнил, так только ужас, с каким Рике натягивала на себя одеяло. А ведь из-за нее он и репутацию свою подмочил, и на скандал нарвался, да еще на какой! У этой дешевой твари нет ни сердца, ни доброты, ни такта! Ее даже нисколько не трогает, что крохотный младенец обварился кипятком и сейчас, быть может, находится между жизнью и смертью. У нее даже слова сочувствия не нашлось для него!

Так думал Видо, спеша домой. И вот он дома.

— Звери! Звери вы! — С этими словами он вбежал в дом. Увидев забинтованного малыша, личико которого горело от высокой температуры, Видо, не разобравшись, решил, что тот находится при смерти, и упал на колени, словно его подкосили.

— Не убивайся так, случай не очень тяжелый, — пытался хоть как-то утешить его дядюшка Бене. — Малышка обжег только одну ручку и одну ножку.

— Только?! Звери вы! Говорю вам, что вы самые настоящие звери! Дьюрка, родной!..

Выгнав всех из комнаты, где лежал ребенок, Видо, не взяв в рот маковой росинки, до тех пор менял сыну компрессы, пока у того не спал жар. Узнав отца, малыш пролепетал:

— Папа… Папочка…

14

Доктор Каба перед заходом солнца сидел у входа в палатку лазарета и играл в шахматы сам с собой. Он настолько погрузился в игру, что не заметил подполковника Холло, который некоторое время прохаживался за палаткой. И только когда Холло, незаметно приблизившись, сделал ход конем и объявил доктору шах, он обратил на него внимание. Каба хотел было вскочить и доложить, но подполковник положил ему руку на плечо и удержал.

— Не волнуйтесь, меня интересует больной, а не вы. В каком он состоянии? Отдыхает?

— Самое трудное уже позади. Он проспал восемь часов подряд.

— Ест?

— Немного поел, но без аппетита. Однако мне удалось уговорить его выпить большую чашку кофе. Я сам его сварил.

— Что он сейчас делает?

— Лежит и думает, терзает себя.

— Могу я с ним пройтись немного? Вы разрешаете?

— Даже рекомендую, — засмеялся Каба. — Я сейчас скажу ему об этом, товарищ подполковник.

Каба вошел в палатку и скомандовал:

— Шаранг, быстро к товарищу подполковнику!

Нельзя было сказать, чтобы Шаранг выглядел по-солдатски браво, когда он вышел из палатки и предстал перед подполковником Холло. Он вытянулся по стойке «смирно», однако подполковника удивило не столько это, сколько выражение его лица — строгое, спокойное и упрямое.

— Пойдемте, — Холло взял солдата под руку, — пройдемся немного, воздухом подышим.

В лагере все шло своим чередом в соответствии с установленным распорядком, а дубовая роща жила жизнью просыпающегося весной леса. Дятлы деловито стучали клювами, добывая себе пропитание. На дороге, ремонтируя ее и одновременно выпрямляя, кирками работали солдаты. Подполковник не пошел по дороге, а свернул на тропинку, ведущую к роще; заговорил он только тогда, когда приглушенный лагерный шум и резкий стук кирок остались у них за спиной.

— Давай продолжим наш разговор, сынок. Я слышал, ты недавно женился. Прожил с молодой женой всего одну неделю и в армию ушел. Так это?

— Так.

— А какова же причина такой спешки: нетерпение, недоверие или что другое?

— Квартира. Мать купила мне в Обанье кооперативную квартиру. А строители затянули сдачу дома на целых полгода. Если бы они сдали дом в срок, то мы бы еще в прошлом году на пасху сыграли свадьбу.

Это было так и не совсем так.

Строители действительно опаздывали, но фактом оставалось и то, что Рике, работавшая тогда в эспрессо, смеялась над Ферко, обращалась с ним, как с сопливым мальчишкой, всякий раз, когда он пытался поговорить с ней серьезно о своих намерениях.

Настоящий же разговор состоялся, когда квартира наконец была готова и даже обставлена новой мебелью.

Тогда-то, набравшись смелости, Ферко явился к Рике в эспрессо перед самым закрытием, вопреки ее желанию и даже протестам взял под руку и повел на Майский холм смотреть новую квартиру.

— Куда ты меня ведешь, невоспитанный? — со смехом спросила его Рике, спотыкаясь на плохо освещенной дороге.

— Пять минут, и ты сама все увидишь.

И она все увидела.

От изумления Рике вытаращила глаза и даже разинула рот, когда Ферко буквально втолкнул ее в квартиру и, включив все освещение, повел показывать.

— Зверски хорошо! — всплеснула Рике руками. — Это самое лучшее бунгало во всей Обанье. Чья это квартира?

— Твоя. Если ты… согласишься.

С этими словами Ферко вынул из кармана маленькую коробочку и раскрыл ее. На темно-синем бархате заблестело золотое кольцо.

— О! Ты настоящий мужчина! — воскликнула глубоким, выразительным голосом Рике. Она надела кольцо на палец и вытянула руки, чтобы лучше видеть, как оно смотрится. Она осталась довольна осмотром и сказала: — Сватовство состоялось. Девица твоя, можешь поцеловать ее… Ну, чего же ты ждешь? Ну не будь же таким мямлей…

Вскоре лесную тропинку пересек звонкий ручей, по обеим сторонам которого кое-где в траве виднелись первые весенние ярко-желтые примулы.

Местами же, на голых участках, проглядывали камни серого известняка.