Увечный бог. Том 2

Он подозревал, что никогда этого не узнает. Он снова скакал по ровной земле, копыта его коня стучали по пыльным бороздам; а справа от него летерийские солдаты подошли к первым вражеским укреплениям. Позади них обслуга выкатывала на позиции тяжелые онагры и подбивала клннья под передние полозья, чтобы увеличить дальность полета стрел.

Враг уже начал залпы тяжелых стрел из фортов на флангах траншей.

Смертоносные стрелы оставляли глубокие пробелы в рядах наступающих.

Его солдаты начали умирать. Потому что я просил их. Умирать во имя несбыточной мечты. Я привел их к этому.

Но… зачем? И почему они пошли за мной? Они же не глупее меня. И знают: мой титул ничего не значит. Это иллюзия. Даже хуже – просто ложь. Благородство нельзя носить, как проклятую расписную мантию. Его нельзя купить. В нем нельзя родиться. Благородство, о котором мы говорим, – всего лишь насмешка над всем, что оно означало прежде.

Никакой я не благородный.

Так почему они пошли?

Боги, с какой стати я веду их? Во все это?

Брис Беддикт обнажил меч, но во рту ощущался вкус пепла. Сколько тщеславия скопилось здесь, сейчас и в том, что будет дальше. Давай-ка, встряхнись, Брис. Пришло время нам… обрести имя.

Он развернул коня и по промежутку между ротами поскакал навстречу врагу.

Высший лекарь Синдекан еще стоял на коленях перед телом Кругавы, глядя на ее бледное безжизненное лицо. Вокруг собрались все офицеры и ветераны, со всех сторон доносились яростные споры. Ужас, шок и замешательство; изморцы были готовы развалиться на части.

Синдекан был старшим из всех по возрасту. Ветеран многих кампаний, воин в долгой, безнадежной битве, который залечивал раны, вдыхал жизнь в умирающие легкие. И вот он снова сидел, глядя на очередную неудачу.

Она пришла к нам. Храбрая-храбрая женщина. Мы все знали: гордость была ее вечным врагом. Но посмотрите, она пришла к нам… только представьте, как уязвил ее гордость такой поступок. И все же, преодолев свой недостаток, она восторжествовала.

Можно ли представить что-то более героическое?

Когда он наконец выпрямился – прошло не больше тридцати ударов сердца с момента падения Кругавы, – все замолкли. Он был ветеран. На него теперь смотрели все, отчаянно ожидая указаний. Ох, вы, дураки. И что нам делать? Что теперь делать?

Он откашлялся.

– Не знаю, что тут произошло. Не знаю, убил ли Кованый щит молодую женщину или бога. И не могу понять причины – это… это непостижимо для нас всех.

Молодой солдат крикнул:

– Брат Синдекан! Мы будем сегодня сражаться?

Об этом он думал с момента падения Кругавы – глядя на изувеченный труп Танакалиана, он думал: «Только это мы и заслужили».

– Братья, сестры, да, сегодня мы должны сражаться!

Ответом было молчание.

Синдекан не ожидал такого. Они больше не пойдут слепо следом за кем-то – больше не пойдут. После такого.

– Братья, сестры! Среди нас произошло убийство – мы были свидетелями! И тем самым участвовали в преступлении. Мы должны очиститься. Сегодня мы должны сражаться, чтобы восстановить свою честь!

– Но кто наш проклятый враг?

И тут старый ветеран оказался в тупике. Волки, помогите, я не знаю. И не мне же решать. Ветеран? Да, но мудрые ветераны оставили войну и убийство за спиной. Нет, я просто самый большой дурак среди вас всех. Ну ладно! Пора обратиться к бесполезным суевериям. Разве не так поступают старые солдаты, когда больше ничего не остается?

– Братья, сестры! Нам нужен знак! Нужно посмотреть на мир – здесь и сейчас! Нужно…

И тут его глаза расширились.

Все обернулись, вытаращив глаза…

…когда принц Летера появился на высоком бруствере. Он взлетел на узкий гребень… и конь удержался на месте просто чудом. Встал на дыбы, молотя передними копытами воздух, а принц сверху оглядел всех. И в это мгновение над всей долиной разнесся звон начавшейся битвы.