Увертюра

— Вот ты и поищешь, сейчас середина рабочего дня, никого нет и вряд ли скоро появятся.

— На часы посмотри, трудоголик ты наш! Середина — это если до полуночи пахать. А так-то вечер на носу, скоро местные автовладельцы начнут подтягиваться.

Но Арина была непреклонна:

— Даже если кто и заметил эту русоволосую невидимку, сомневаюсь, что смогут сказать больше, чем нам уже известно. Тем паче мы не знаем, кто этот чертов фургон отсюда угнал. Может, сам мальчик Юлий!

— А если дама? И если кто-то из местных к ней клинья подбивал?

— Угу. А она вся такая — меня зовут Сибилла Миллер, вот мой телефончик и адрес, заходите чайку попить. Короче, забросишь меня в комитет, а после хоть ночуй тут.

Когда они подъезжали к комитету, Арина вдруг вспомнила:

— Киреев, а ты, когда номер фургона срисовал, дальше его уже не отслеживал?

— Отслеживал, — буркнул тот. — А толку? Ладно, пойдем к тебе поднимемся, покажу на нормальном мониторе, а не на этой фитюльке, — он щелкнул себя по куртке, во внутреннем кармане которой покоился планшет.

Дело было, конечно, не в размерах монитора, подумала Арина, просто Кир хотел попить кофе в спокойной обстановке. Не на бегу, не на лавочке под начинающейся моросью, а в относительно теплом кабинете, в удобном кресле. Кресло было только одно — Аринино — и он его моментально занял. Ей пришлось глядеть в монитор через его плечо.

— Все. Поезд дальше не идет, просьба освободить вагоны.

Киреев щелкнул мышью по крестик в углу окна, в котором прокручивал нарезку из записей камер, развернул на весь монитор карту, где красной линией вился маршрут белого фургона. Линия кое-где прерывалась и в конце концов, уткнувшись в небольшое серое пятно неправильной формы, так больше и не появилась.

— Как — все?

— Я глядел камеры вот тут, тут и тут, — он потыкал курсором в карту, — где выезды. «Газелька» больше не появлялась. Либо мимо камер проскочила, либо вовсе не больше не выезжала.

— А что тут? Что за пятно?

— Промзона. Причем такая… нерабочая практически, мы там когда-то бандюка одного ловили, мрачное место. Брошенные мастерские, гаражи, несколько складских зданий, боксы ремонтные, развалины кое-где. Тлен и запустение, в общем.

— Надо осмотреть.

— Так не сегодня же! Вечер на носу, как-то не манит меня в темноте по этим графским развалинам шарится, мало ли кто там шарашится.

— Ну… да. Пожалуй.

— Ты сама-то домой собираешься? Подвезти?

— Кто-то, кажется, хотел в гаражном массиве погулять, ценных свидетелей поискать. Не помнишь, кто это был? Короче, иди, я еще посижу, подумаю.

* * *

Думать было особенно не о чем, но ехать домой «на Кирееве» Арине не хотелось. То есть хотелось, но что, если у Витальки опять приступ «аллергии» случится? Зачем человеку лишний раз нервы трепать. Посижу немного, решила она, и поеду своим ходом.

Но минут через десять, когда она уже почти собралась на выход, позвонил неизменный Пилипенко:

— Арина Марковна! Не ушли еще?

— Ушла, давно ушла. Это дух мой тебе отвечает. Чего надобно?

— Да мне-то ничего, тут девушка к вам рвется.

— Девушка?

— Некая Мария Долгова, говорит, у нее важные сведения.

— Ну давайте вашу Машу.

— Только я не Маша, а Мишель, — заявила посетительница, плюхнувшись на свидетельский стул и принявшись разглядывать Арину так придирчиво, словно это она была хозяйкой кабинета. — Меня еще в школе так называли.

Арина примиряюще улыбнулась:

— В школе так в школе. А в паспорте у вас какое имя?

— Мария, — процедила гостья. — Но это потому что я еще не успела его поменять. Какая вам разница?

— В протоколе пишут то, что в документах…

— В протоколе? — девушка недовольно нахмурилась.

— Вы сказали дежурному, что у вас есть важная информация. Я должна занести эту информацию в протокол…

— Ну я не зна-аю… — протянула Мария-Мишель. — Ой, ладно, пишите, что хотите. Мне Нина Геннадьевна сказала, что вы к ней заходили, Юльку искали. Я там рядом живу, только в нормальном доме.

— И вам известно, где он сейчас?

— Не, не видела. Мы с ним в одном классе учились, то есть я типа свидетель.

— То есть вам известно о нем что-то важное? Вы ведь дежурному сказали…

— Откуда ж я знаю, что важное, что неважное. Это уж вы сами глядите.

Арина вздохнула.

— Рассказывайте.

— А я думала, вы меня спрашивать станете, следователи же всегда вопросы задают?

— Вы сперва сами расскажите, что считаете нужным, а там поглядим.

— Короче, я сразу поняла, что с ним не все в порядке. Странный такой. Ни потусить, ничего. После школы сразу домой топал. Как детсадовец. И в школе тоже. Его вызывают, а он уставится в потолок и зависнет, типа не слышит ничего.

Девушка распиналась в таком духе минут десять. Понятно, что мальчик, по маковку увлеченный музыкой, казался ей «странным». Ничего удивительного. И, увы, ничего полезного.

— Где он может жить, если не дома?

— Без понятия. Может, кантуется у кого-то?

— У кого? Может, он дружил с кем-то? Или девушка у него была?

После вопроса про гипотетическую девушку посетительница явно оживилась: