Увлечь за 100 слов. С чего начинается бестселлер?

Для возрожденной в 2020-м серии художественный директор издательства сохранил пурпурный логотип, но цвета обложек стали более строгими, а рисунки минималистскими, вызывая в памяти рисунки Пикассо и Ле Корбюзье, которые скорее намекали, чем показывали. Они создавали более холодное, отстраненное впечатление по сравнению с лихорадочно-яркими обложками других книг в этом жанре. Стоддард говорит: «Эти книги экзистенциально расширяют сознание, а действие происходит прежде всего в воображении. Мне показалось правильным, чтобы задачей таких обложек было намекать на содержание, а не иллюстрировать его».

Вот почему лучшие блербы к научно-фантастическим книгам – короткие и простые, создающие миры за счет немногих слов. Этот жанр такой грандиозный, как по сюжетам, так и по идеям, что порой лучше ограничиваться малым – гармонии ради.

Обыкновенная волшебница Пишу блербы к Блайтон

О, Энид, как же я вас люблю. Позвольте перечислить за что. От вас я узнала прежде неизвестные мне слова и фразы: Чародей. Молоток (в смысле: «Ну ты и молоток!»). Чертовски. Мамзель (мое первое знакомство с французским). Изолятор. Общая спальня. Зажим для ракетки. Папильотки. Медицинский сертификат (ну, та таинственная штука, которую девочки обязаны были отдавать матроне в начале каждого нового семестра в Мэлори Тауэрс). Ну и, конечно же, полночный пир.

Помимо вызывавшего трепет знакомства с новыми словами, помимо знаний того, что раньше люди вели себя и говорили по-другому, все ее истории – это стопроцентный восторг. Одна из положительных сторон локдауна – возможность читать по Zoom истории о школе Мэлори Тауэрс шестилетней племяннице. Я понимала, что она еще для них маловата, но это была единственная из имевшихся у меня полных подборок детских книг – издание Dragon Canada начала 1980-х в одинаковых коричневых обложках, на которых изображены девочки со стрижками а-ля леди Диана.

Какое счастье, что я их сохранила! Моя племяшка была ими буквально зачарована. Стоило мне начать чтение, как большой палец одной руки отправлялся в рот, а второй рукой она хваталась за ярлычок внутри любого предмета своей одежды (почему-то для Нэнси они очень важны) и замирала. Больше всего ей нравились праздники, и ей не терпелось знать, что же будет дальше – согласно исследованиям, у Энид Блайтон самый высокий рейтинг неожиданных и интригующих концовок глав. Помимо всего прочего, Нэнси узнала из наших чтений «Мэлори Тауэрс» об уроках французского, лакроссе, фокусах, бронхите, а также о том, как опасны для лошади колики («Ей нельзя ложиться, а то она может умереть!»).

Хотя не могу не признать, что Энид бывает… проблематичной. Я поймала себя на самоцензуре (например, история о том, как девочки в ярости передрались, показалась мне не совсем подходящей для маленького ребенка). И конечно, здесь есть элементы сексизма, расизма и классового снобизма, которые мне пришлось как-то, учитывая возраст Нэнси, смягчать – хотя «Мэлори Тауэрс» прошла бы тест Бекдел[255] на отлично. В дискуссиях на тему следует или не следует цензурировать произведения прошлого, я обычно встаю на сторону тех, кто считает, что прошлое – это другая страна и что в этой стране многое делалось по-другому, хотя некоторые из моментов в историях Блайтон действительно кажутся сегодня очень старомодными.

Мы с вами уже встречались с копирайтером для детской литературы Сарой Топпинг, и я хочу снова обратиться к ней, потому что недавно ей поручили переписывать блербы для нескольких серий книг Энид Блайтон. Какое же это удовольствие! Проглотив зависть, я спросила у нее, каким образом она представляла книги Блайтон современным читателям, что из историй, на ее взгляд, придется по душе современным детям, несмотря на незнакомые слова. Вот что она сказала о книгах из серии «Знаменитая пятерка»: