Ужас по средам

Джилл, Наоми и Эми – мое трио. «Мамочки на задании» – так я называю их про себя. Всем троим чуть за тридцать, и ни одну не следует недооценивать. Я познакомилась с ними несколько лет назад, когда они опубликовали свою первую заметку касательно жуткой сырости в доме. Как сейчас помню свой давний визит в «Мейпл-Филд-хаус». Пятнадцать минут езды от Плимута, многоквартирный дом в форме подковы, несколько жилых этажей над магазинами, посередине – площадь. В своем обращении матери писали, что их дети страдают астмой, вызванной чрезмерной сыростью в квартирах, но чиновникам из местного совета на них плевать.

Жилой комплекс строили после войны, в большой спешке. Потребность в жилье в ту пору была огромная, вот и находили решения – быстрые, дешевые и уродливые. Магазины на первом этаже принадлежали местному совету и сдавались внаем. В свое время заведения процветали, от покупателей не было отбоя. Но с годами потребительские привычки людей поменялись, и «Мейпл-Филд-хаусу» это не пошло на пользу. Сейчас даже расположенные в нем благотворительные организации борются за каждого клиента, а большая часть торговых точек просто закрылась, их витрины заколочены досками.

Сегодня Джилл, Наоми и Эми встречаются с представителями жилищной благотворительной организации, которая спонсировала их кампанию по сносу дома. Эти женщины все сделали сами, а я только освещала их борьбу в прессе, поэтому мне льстит, что меня пригласили на эту встречу. Я восхищаюсь их настойчивостью и отвагой и считаю, что мне страшно повезло познакомиться с ними и написать о них в газете.

В штаб-квартире благотворительной организации нас принимают в уютной зеленой комнате, в окно которой льются потоки солнечного света, и угощают кофе с чудесными кремовыми пирожными. Комната наполнена смехом и веселой болтовней. Собравшиеся делают фото для соцсетей.

– Разумеется, мы бы ничего не добились без Элис, – говорит Джилл, представляя меня Мелоди, агенту по связям с общественностью. – Нас никто в упор не хотел замечать, пока Элис не начала писать статьи о нас в газете.

– Чепуха, – отмахиваюсь я. – Это моя работа. Вы сами все сделали. Сами собирали статистические данные. И не отчаивались, слыша очередное «нет».

Мелоди полностью со мной согласна и произносит хвалебную речь в адрес нашей троицы, касаясь и сотрудничества со строительной ассоциацией, которая должна построить дома на замену. По ее словам, благотворительной организации удалось заключить сделку, одинаково выигрышную для всех заинтересованных сторон, включая муниципальный совет, и они надеются, что такие сделки вскоре станут обычным явлением повсюду. Местные власти предоставляют участок земли под строительство по сниженной ренте, а жилищная ассоциация вкладывает средства в строительство.

Раздаются аплодисменты, мы пьем кофе, а потом ко мне подходит Джилл, протягивая конвертик из золотистой фольги. Я с любопытством поднимаю брови: что бы это могло быть?

– Мы приглашаем тебя на процедуру сноса здания как почетного гостя. Дата уже назначена.

– Глупости какие, – улыбаюсь я. – Мне не требуется вип-приглашение. Я и так к вам заскочу, надо ведь будет написать заметку для газеты.

– Не спорь. Будешь стоять с нами в первом ряду, когда мы нажмем на кнопку. Вместе с нами увидишь, как эти стены рухнут. Это будет действительно торжественный момент.

Я открываю конверт. В нем лежит специально отпечатанный пригласительный билет на мое имя. Снос состоится ровно через две недели. Я начинаю прикидывать, какие у меня планы на этот день. Внезапно меня бросает в жар, пространство комнаты словно сужается. Мое новое восприятие Лондона напрочь позабыто.

Я снова слышу этот голос.

«Я порежу тебя проволокой для сыра».

Дата, на которую назначен снос, выглядит как жестокая насмешка, напоминающая о том, что теперь моя жизнь – неважно, в Лондоне или в Девоне – больше не принадлежит мне. И никогда не будет прежней.

Снос назначен на двенадцатое число.

То есть на среду.

Глава 32 МЭТЬЮ

– Где твой айпад? – спрашивает Салли, с хрустом вгрызаясь в кусок толстого тоста и глядя на мужа через стол.

Амели, сидя на своем высоком стульчике, раскрашивает картинки с феями. Мэтью наклоняется к дочке, чтобы взглянуть на ее работу.

– А ты уверена, что все феи – розовые, милая? – спрашивает он.

– Да. Конечно. – И малышка тянет руку за фломастером ядовито-розового цвета, словно намереваясь подчеркнуть свою правоту. – Они розовые, чтобы их было видно в темном лесу.

– А я думал, феи невидимые.

– Не будь глупеньким, папочка…

– Просто я обратила внимание, что ты опять пишешь в блокноте, как в старых добрых фильмах про полицию. Что, ностальгия замучила? Или ты потерял айпад? – не отстает Салли.