Ужас в музее

В течение примерно полувека после прибытия мумии в музей ситуация вокруг нее оставалась почти неизменной. Загадочный экспонат пользовался определенной популярностью среди просвещенной бостонской публики, но не более того; а что до цилиндра и свитка, то после десяти лет безрезультатных исследований их упрятали в хранилище и фактически предали забвению. Музей Кабота слыл учреждением академическим и консервативным, так что ни одному репортеру или очеркисту не приходило в голову потревожить его спокойное, размеренное существование в поисках «горячих сюжетов».

Всему этому пришел конец весной 1931 года, когда пресса заинтересовалась музеем в связи с пополнением его коллекции несколькими очень странными предметами и неразложившимися телами, которые были найдены в склепах под руинами мрачно-легендарного замка Фоссесфламм во французской провинции Аверуань. Газета «Бостон пиллар», с характерной для нее хваткой и напористостью, тотчас направила в музей ведущего своей воскресной колонки с заданием описать эти раритеты, а заодно – по возможности увлекательно – и всю коллекцию в целом. Случилось так, что сей молодой человек (его звали Стюарт Рейнольдс), наткнувшись при беглом осмотре залов на столь необычную мумию, узрел шанс на сенсацию, далеко превосходящую размахом недавние находки, ради которых он сюда прибыл. Его энтузиазм по поводу мумии с исчезнувшего острова подогревался еще и тем, что Рейнольдс имел некоторое представление о теософии, а на досуге любил полистать труды таких авторов, как полковник Черчуорд и Льюис Спенс, посвященные древним континентам и забытым цивилизациям.

Суетливый репортер изрядно помучил работников музея, забрасывая их бесчисленными, по большей части дурацкими, вопросами и докучая просьбами передвинуть то один, то другой из находившихся поблизости экспонатов, чтобы сфотографировать мумию с разных ракурсов. Далее он отправился в библиотеку, расположенную в полуподвальном этаже музея, где очень долго с глубокомысленным видом разглядывал металлический цилиндр и свиток, а потом сделал множество снимков, постаравшись запечатлеть иероглифический текст во всех деталях. Кроме того, он попросил у библиотекаря все книги, имеющие отношение к первобытным культурам и затонувшим континентам, и добрых три часа листал их, делая выписки. А из музея он прямиком помчался в Кембридж с намерением взглянуть (если будет позволено) на хранящийся в библиотеке Уайденера экземпляр кощунственного, запретного «Некрономикона».

5 апреля в воскресном выпуске «Бостон пиллар» появилась большая статья, снабженная снимками мумии, цилиндра и свитка. Примитивный язык и дурашливо-инфантильный стиль изложения были ориентированы на интеллектуально незрелую читательскую аудиторию данной газеты. Подавая информацию в сенсационном ключе, с передержками и преувеличениями, автор имел целью хоть ненадолго привлечь внимание бездумного обывателя. И эта цель была достигнута – еще недавно тихий заштатный музей разом наполнился толпами галдящих зевак, чего здесь не бывало никогда прежде.

Впрочем, среди посетителей попадались и весьма образованные, культурные люди – ведь и таковые могут иной раз мимоходом полистать «Бостон пиллар», а в статье, помимо пошлой болтовни, присутствовали и фотоснимки, говорившие сами за себя. Я хорошо запомнил одного очень странного типа, посетившего нас уже в ноябре, – смуглого бородача в тюрбане, с лишенным всякого выражения лицом и неестественным, как будто механическим, голосом. В ходе визита он не снимал с рук большие белые рукавицы, совершенно неуместные в данной обстановке. Назвался он Свами Чандрапутрой, проживавшим, судя по адресу, в трущобном квартале бостонского Вест-Энда. Человек этот выказал потрясающую эрудицию в области оккультных наук и очень заинтересовался свитком, заявив, что обнаружил в иероглифах сходство с некими знаками и символами из древнего забытого мира, о котором он якобы имел интуитивное, но притом довольно отчетливое представление.

К началу июня известность мумии и свитка распространилась далеко за пределы Бостона, и в музей стали приходить письма с разными вопросами и просьбами о высылке фотографий от оккультистов и мистиков со всего света. Нельзя сказать, чтобы музейный персонал был этому рад – наше сугубо научное учреждение не имеет ничего общего с фантастами и мечтателями, – однако мы добросовестно отвечали на каждое письмо. Одним из результатов такой переписки явилась опубликованная в «Оккульт-ревью» высокоученая статья известного новоорлеанского мистика Этьен-Лорана де Мариньи, отметившего разительное совпадение иероглифов и геометрических узоров на цилиндре с некими символами самого зловещего свойства, изображения которых (скопированные с первобытных монолитов и ритуальной атрибутики эзотерических культов) можно найти в дьявольской «Черной книге» – то есть «Неименуемых культах» фон Юнцта.