Узники Страха

— О-о, там так красиво! Кругом — трава, цветы. А вдали — горы. Высокие — страшно смотреть! И над всем этим — небо. Огромное, синее. И белые облака, как пух ягненка…

— Отлично, О-Чейз! Ты нарисовал словами целую картину. Неправда ли, дети, вы словно увидели все это?

— Да…

— А если бы сохранить этот рассказ? Чтобы и завтра вы словно увидели все это. И через год. И через много-много лет, когда и О-Чейза не будет. И даже те, кого нет сейчас с нами, скажем, ваши папы и мамы, тоже словно бы увидели все, что сказал О-Чейз…

Дети понимающе заулыбались: добрый чужеземец приглашал их послушать веселую шутку. О, они так любили эти шутки. Только очень уж редко звучали шутливые речи в их убогих жилищах.

— А ведь это легко сделать, — неожиданно заявил Артем. — Не верите?

Нет, они не верили. Это было видно по глазам.

— Тогда скажите, рассказ О-Чейза состоит из слов? Одних слов и ничего другого?

Да, с этим они согласны.

— А если каждое его слово изобразить на олотоо? Слова — недоумение. Как это изобразить? Нарисовать что ли? Нарисовать можно дерево, стол, человека. Но слово?

— И я сделал это, — продолжал Артем. — Послушайте! Он взял олотоо в руки, и, медленно водя пальцем по написанным им строкам, громко прочел:

— О-о, там так красиво! Кругом — трава, цветы. А вдали горы. Высокие — страшно смотреть! И над всем этим — небо. Огромное, синее. И белые облака, как пух ягненка… Дети раскрыли рты от удивления.

— Ну что? Вот вы и снова услышали рассказ О-Чейза. И, глядя на мое олотоо, сможете услышать его и завтра, и послезавтра, и через много лет. И нет здесь ничего мудреного. Любое слово можно действительно изобразить на олотоо. Как? А вот как. Возьмем какое-нибудь всем знакомое слово. Скажем, слово «мама». Оно состоит из звуков: «м», «а», «м», «а». Так? А если для каждого Пука придумать свой рисунок, свой значок? Смотрите! — он поднял олотоо и начал рисовать. — Пусть для звука «м» это будет значок М, а для звука «а» — значок А. Тогда слово «мама» можно легко изобразить этими значками: МАМА.

Он взял другое олотоо и, снова написав: «мама», поднял его высоко над головой:

— Что вы видите на этом олотоо? Что за слово изображено здесь?

— Мама… Мама! — сначала неуверенно, потом все более убежденно ответило несколько голосов.

— И что вы словно бы увидели, глядя на эти значки? — продолжал Артем.

— Маму. Маму! Мою маму! — понеслось со всех сторон.

— Видите, как все просто, — улыбнулся Артем. Значки, которые я вам показал, называются буквы Их совсем немного. Еще до конца лета вы будете знать все буквы до одной. И сможете написать и прочесть любое слово, воспроизвести любое событие, любую понравившуюся ним картинку. А теперь поучимся рисовать те две буквы, какие я уже показал.

Все головы склонились над олотоо. Дети усердно выводили первые в своей жизни буквы, писали первое слово, а некоторые даже пририсовывали тут же изображение того, что оно означало — портрет самого любимого на свете существа, своей матери.

Артем поздравил себя с удачей. Был сделан первый, самый трудный, самый ответственный шаг. Теперь важно было не потерять доверие ребят. Он переходил от стола к столу, показывая, как удобнее держать в руке годоро, терпеливо исправлял очертания букв, а главное, где шуткой, где улыбкой, где ласковым словом помогал избавиться от стеснительности и робости детей перед столь необычным для них занятием. А они старались вовсю. Кое у кого даже волосы взмокли от пота. Надо было дать их ручонкам передохнуть, занять, ребят чем-то новым, интересным.

Артем отошел к своему столу:

— А сейчас, друзья, я познакомлю вас еще с одной возможностью выражать свои чувства и настроения. Кто из вас был на последнем празднике или недавно вечером на берегу озера, где я играл и пел?

— Я! Я! И я! — сразу раздалось со всех сторон.

— Значит, все вы знаете, что значит играть и петь. И понравилось вам это?

И вмиг загоревшиеся глазенки были красноречивее всяких слов.

— А ведь петь могут все. И взрослые и дети. И я и научу вас этому прямо сейчас.

Дети переглянулись: что он, снова шутит? Однако странный чужеземец взял комизо и весело кивнул им головой:

— Вот послушайте для начала. Подойдите ко мне поближе.

Артем заранее, еще дня три назад, с трудом отремонтировав изуродованный инструмент, сочинил на эрхорниотском языке несколько простых, легко запоминающихся четверостиший, подобрал к ним мелодию одной из наиболее ритмичных детских песенок и теперь, ударив по струнам, запел:

«Белым пухом плывут облака в синеве,
Алым пламенем светятся маки в траве.
Мы под музыку с песней идем по лугам,
Даже небо и солнце завидуют нам»

И надо было видеть, что сделала немудреная песенка со сгрудившимися вокруг него маленькими дикарями. Глаза их разгорелись, щеки разрумянились, рты раскрылись от удивления и восторга.

— А теперь давайте все вместе. — Артем медленно, по слогам повторил слова первого куплета и, пройдясь по струнам, снова запел.

Дети молчали.