V.

– Нет, – ответил он, все волосы клоками, ногти пожелтели от омертвелого скальпа. – Тут не только это. Не пытайся так отвертеться.

– Никакой ты не шлемиль. Ты вообще никто особенный. Все какие-нибудь шлемили. Ты из ракушки-то своей выползи – сам увидишь.

Он встал, весь грушевидный, мешки под глазами, такой несчастный.

– Ты чего хочешь? Сколько намерена огрести? Вот этого… – он потряс ей неодушевленным шмаком… – разве не хватит?

– И не может. Ни для меня, ни для Паолы.

– А она откуда…

– Куда б ты ни пошел, для Бенни всегда найдется женщина. Пусть тебя это утешает. Всегда норка, в которую сможешь забраться, не опасаясь растерять нисколько своего драгоценного шлемильства. – Она топотала по комнате. – Ладно. Все мы шлюхи. Цена у нас фиксированная и одна на все: по-простому, по-французски, вокруг света. Заплатить можешь, касатик? Голый мозг, голое сердце?

– Если ты считаешь, что мы с Паолой…

– Ты с кем угодно. Покуда эта штука совсем не перестанет работать. Их целая шеренга, кто-то получше меня, но все – такие же дуры. Нас всех можно облапошить, потому что у всех нас есть вот по такой, – коснувшись промежности, – и когда она говорит, мы ее слушаем.

Она лежала на кровати.

– Давай, малыш, – сказала она, слишком уж чуть не плача, – пока бесплатно. За любовь. Влезай. Годный товар, вход свободный.

Нелепо, но он вдруг вспомнил, как Хиросима, техник электронного оборудования, читает мнемоническую запоминалку по цветной маркировке сопротивлений.

Четыре короеда красиво оприходовали женщин злой греческой формулой, содержащей белок (или «Зато готова Виолетта сама бесплатно»). Годный товар, вход свободный.

Можно ль измерить их сопротивления в омах? Настанет день, прошу тебя, боженька, и появится полностью электронная женщина. Звать ее, поди, будут Виолетта. Чуть какая беда с ней – и можно заглянуть в руководство по эксплуатации. Модульное решение: вес пальцев, температура сердца, размер рта за пределами допуска? Удалить и заменить, вот и все.

Он все равно залез.

Той ночью в «Ложке» все было громче обычного, хотя Мафия пребывала в кутузке, а кое-кто из Шайки – на поруках и потому вели себя примерно. Субботняя ночь под занавес песьих дней, в конце-то концов.

Под самое закрытие к Профану приблизился Шаблон – тот пил всю ночь, но отчего-то был еще трезв.

– Шаблон слыхал, у вас с Рахилью трудности.

– Не начинайте.

– Ему сообщила Паола.

– Ей сообщила Рахиль. Прекрасно. Возьмите мне пива.

– Паола вас любит, Профан.

– Считаете, это производит на меня впечатление? Что исполняешь, ас? – Молодой Шаблон вздохнул. Проканала барная сошка, вопя:

– Поторопитесь, господа, время[190]. – Что угодно должным манером английское, вроде такого вот, на Цельную Больную Шайку действовало благотворно.

– Время на что, – задумался Шаблон. – Опять слова, опять пиво. Еще вечеринка, еще девушка. Говоря короче, ни на что важное времени нет. Профан. У Шаблона хлопоты. Женщина.

– Во как, – отозвался Профан. – Необычайно. Никогда прежде ничего подобного не слыхал.

– Пойдемте. Пройдемся.

– Я не могу вам помочь.

– Станьте ухом. Ему больше ничего и не надо.

Снаружи, идя вверх по Хадсон-стрит.

– Шаблон не хочет ехать на Мальту. Просто-напросто боится. С 1945 года, видите ли, у него частный розыск. Мужчины или женщины, не очень понятно.

– Зачем? – сказал Профан.

– Чего не? – сказал Шаблон. – Если он вам предоставит какую-то ясную причину, это будет означать, что он уже нашел эту женщину. Зачем человек решает снять в баре одну девушку, а не другую. Если бы кто-то знал зачем, она никогда б не стала хлопотной. Зачем начинаются войны: знали бы зачем, царил бы вечный мир. Посему в этом поиске мотив есть составляющая искомого… Отец Шаблона упоминал ее в своих дневниках: было это где-то на рубеже веков. Шаблону стало любопытно в 1945-м. От скуки ли, оттого ли, что старый Сидни никогда ничего полезного своему сыну не говорил; или же в сыне захоронено было такое, чему требовалась тайна, хоть какое-то ощущение погони, дабы поддерживалась активность пограничного метаболизма? Быть может, тайной он питается… Но к Мальте он не приближался. У него были обрывки нити: улики. Молодой Шаблон побывал во всех ее городах, гнался за нею, пока его не обарывали ошибочные воспоминания или исчезнувшие здания. Во всех ее городах, кроме Валлетты. В Валлетте умер его отец. Он пытался убедить себя, что встреча с V. и умирание раздельны и никак для Сидни друг с другом не связаны… Но нет. Потому как: весь путь по первой нити, от грубого номера Маты Хари по молодости в Египте – как всегда, на службе ни у кого, кроме самой себя, – пока Фашода разбрызгивала искры, стремясь к запалу; до 1913 года, когда она знала, что сделала все возможное, и взяла себе паузу на любовь, – все это время воздвигалось нечто чудовищное. Не Война, не прилив социализма, коим нам принесло Советскую Россию. То были симптомы, только и всего.

Они свернули на 14-ю улицу и шли на восток. Чем ближе к Третьей авеню, тем больше мимо влеклось бродяг. Бывают ночи, когда 14-я улица оказывается широчайшей на земле, и дует по ней высочайший ветер.