В.А. Жуковский в воспоминаниях современников

уроки или решать задачи, сидя в училище, Жуковский сочинял стихи, которыми

восхищались все его товарищи; а г. Покровский, требовавший больше всего

внимания к математике, с каждым днем все более и более был недоволен своим

учеником и наконец объявил г-же Юшковой, что если она не запретит

Жуковскому ходить в училище, то он выгонит его, за неспособностью, в пример

другим. Это очень огорчило Варвару Афанасьевну, однако она не бранила

Жуковского, видя явную несправедливость учителя. На совете между Елизаветою

Дементьевною, Марьею Григорьевною и Варварою Афанасьевною было

положено записать Жуковского в военную службу с тем, чтобы, считаясь на

службе, он продолжал учиться или дома, или в Москве.

Всем казалось, что он имеет самое воинственное расположение, потому

что из маленькой своей труппы актеров он сформировал взвод солдатиков и учил

их военной экзерциции, строго наказывая за всякую неисправность и ослушание

дисциплины. Вместо гауптвахты он сажал маленьких девочек под стол. Решили

записать Жуковского в Рязанский пехотный полк, квартировавший тогда в

Кексгольме. Этот полк выбран был потому, что майор Рязанского полка, Дмитрий

Гаврилович Постников, живший почти в беспрестанном отпуску в Туле, с

родными своими, был короткий приятель в доме Юшковых. Ему надобно было

явиться в полк, и он предложил взять Жуковского с собою в Кексгольм, чтобы

там записать его в свой полк. Новому воину сшили мундир и снарядили как

следует. Это восхищало Жуковского; он уехал!

Но в это время все переменилось! Император Павел взошел на престол,

малолетних запрещено было записывать в службу.] Проживши несколько недель

в Кексгольме и проездивши месяца четыре, майор Постников возвратился в Тулу

отставным подполковником, не записав Жуковского и остригши ему его

прекрасную длинную косу, о которой Варвара Афанасьевна очень жалела и

негодовала на Постникова за то, что Жуковского не записали в полк. Итак,

Василий Андреевич оставался еще несколько времени дома и учился, вместе с

детьми Юшковых, у их гувернантки, которая, умевши петь, открыла в нем новое

дарование -- прекрасный голос и очень верное музыкальное ухо, почему и

заставляла его часто петь вместе с собою.

В январе 1797 года Марья Григорьевна Бунина поехала в Москву, чтобы

видеть коронацию императора Павла I. Она взяла Жуковского с собой и

поместила его в Университетский благородный пансион. С тех пор его жизнь и

литературное поприще сделались известны. К этому здесь можно прибавить

только то, что в мае этого же года скончалась Варвара Афанасьевна Юшкова,

оставя четырех маленьких дочерей. Г-жа Бунина с этих пор жила вместе с зятем

своим, а также и мать Василья Андреевича Жуковского, которая никогда не

разлучалась с г-жой Буниной. Постоянным местом жительства их было село

Мишенское, куда Василий Андреевич всякое лето приезжал на вакацию и где он

перевел в 1802 году первую пьесу, которою обратил на себя внимание: Грееву

элегию "Сельское кладбище"16.

[Тут написал он большую часть из лучших произведений своей

молодости. Он построил для своей матери дом в Белеве, на берегу Оки, куда

иногда перебиралась Марья Григорьевна на осенние месяцы в ожидании зимнего

пути, чтоб ехать в Москву. Она переезжала в Белев, чтобы жить в соседстве с

меньшею дочерью, Катериною Афанасьевною Протасовой, которая, овдовев,

жила с двумя дочерьми в Белеве, в трех верстах от Мишенского. Но Лизавета

Дементьевна, имея свой дом, не разлучалась с Марьей Григорьевной. Постоянное

жительство Василия Андреевича было Мишенское летом, а зимою московский

дом Петра Николаевича Юшкова. Так было до кончины господина Юшкова.

Когда этот дом был продан и Марья Григорьевна стала уже нанимать дома для

своего приезда в Москву, тогда Василий Андреевич, издававший "Вестник

Европы", должен был иметь постоянное жилище в Москве, и он имел его или в

квартире Антона Антоновича Прокоповича-Антонского, или в доме Авдотьи

Афанасьевны Алымовой, старшей дочери Марьи Григорьевны.

Но в 1811 году скончалась Марья Григорьевна, через двенадцать дней

после нее скончалась и Елизавета Дементьевна. Василию Андреевичу неприлично

стало оставаться с двумя осиротевшими девицами Юшковыми, и он переехал

жить к Катерине Афанасьевне Протасовой, которая после кончины матери

оставила совсем Белев и поселилась в своей орловской деревне17.

Возвратясь из похода в конце 1812 года больной, изнуренный усталостью,

Василий Андреевич жил безвыездно у Катерины Афанасьевны до 1815 года18,

когда он переехал в Петербург. Он приезжал в Мишенское однажды в феврале

1813 года, чтоб схоронить Авдотью Афанасьевну Алымову, которая перед

разорением Москвы переехала к племянницам.

Его прекрасная родина -- Мишенское, опустела! Замолк веселый шум,

строения развалились, оранжереи исчезли, сады вымерзли, пруды высохли, и все

в нем стало бедно, пустынно, уныло! Тогда-то как бы в пророческом духе

Жуковский написал стихи к опустевшей деревне; эти стихи никогда не были

напечатаны и вряд ли сохранились и в рукописи; они начинались так:

О родина моя! Обурн благословенный!19

Их очень можно применить к родине Василия Андреевича, где уцелел