В бой роковой...

— Ничего, Ричард, за отказ воевать ваши грехи простятся. А потом, большевики знают, кто виноват в том, что вы стреляли.

Майкл передал пачку листовок Ричарду, чтоб дорогой почитали, а в Архангельске другим ротам подсунули.

На пристани Ричард сказал:

— Ты не раздумал, Майкл? Смотри, можем захватить тебя в Америку.

— Спасибо, Ричард. У меня глубокие корни в России. Советы победят, и будем мы с Марфушей жить счастливо.

Долго смотрел вслед уходящему пароходу. Он терял друга и был взволнован, но думал о том, что если вот так же уберутся восвояси солдаты и других стран, то война быстро закончится.

Вскоре пришло письмо от Ричарда. Он сообщал о близком возвращении домой, заметив при этом, что поручение Майкла выполнил, надумал даже повезти «гостинец» в Америку. «Сейчас по рукам ходит письмо сержанта Уокера, опубликованное в одной из американских газет, — писал Ричард. — Молодец! Здорово осуждает нашу экспедицию, все мысли солдатские выразил». Далее в письме говорилось, что они покидают Архангельск с надеждой, что Россия если не сейчас, то в будущем простит их. Всей душой желает он, чтобы исполнились желания Майкла и чтобы у них с Марфой была счастливая жизнь. Он их никогда не забудет.

...С парохода, причалившего к Пинежской пристани, среди других, опираясь на палочку, неторопливо сходит солдат в смешанной англо-русской форме. Два военконтролевца требуют у него документы.

— Иван Мохов! — оглушительно громко заявляет солдат.

— Тебе говорят — документы! — повышает голос патруль.

— Из лазарета! — громче прежнего отвечает тот.

Недовольный задержкой, патрульный, ругаясь, показывает руками, что требуется.

— A-а, понял! — кричит солдат и не спеша роется в кармане, подает свернутый листок. Замечает грузчика Смита и — ему: — Эй, Майкл, здорово! Земляки твои тут?

Смит сразу узнал солдата, назвавшегося Моховым.

— Здравствуй, Иван. Нет, они в Архангельск проехали.

— Я так и знал, что тут. Вместе воевали. Повидать хочется!

Патрульный с ухмылкой возвращает справку и поясняет своему напарнику:

— Оглох на фронте. Подальше от него, с американцами знается.

Дома вечером Смит удивлялся, как просто обходится Тяпков с контролерами.

— В простоте, Майкл, и сила разведчика, — смеясь, ответил Иван. Он был доволен сведениями, которые передал Смит, и рассказал о Нартине. — Хорошо воюет Павел Иванович. Большой-большой привет просил передать тебе. — Взглянув на часы, проговорил: — Ой, как быстро летит время! Мне ведь еще у Большакова побывать надо. И ему листовки передать. В тот раз не сумел найти его, Гагарин недоволен остался. Теперь наказал строго. Ты сведи меня, познакомь.

Смит смущенно развел руками и молчал.

— Ты что — не знаешь, где он живет?

— Да нет, знаю...

— Так в чем же дело? Что-нибудь случилось? — заметив растерянность Смита, добивался Тяпков.

Смит решил наконец открыться:

— А то случилось, Ваня, что Смит и Большаков есть одно лицо, это — я.

От поразительного признания у Тяпкова чуть цигарка не выпала из рук.

— Ну и судьбина ж у тебя, Майкл — Вася!.. То-то удивлю я Гагарина с Нартиным!

И ОТНЯЛИ СОЛДАТ...

Вместе с агентурными разведчиками агитбойцы действовали на всех участках, стараясь проникнуть в белогвардейские полки. Крепкое ядро сложилось в 6-м полку, стоявшем в районе Обозерской. Влияние инициативной группы обещало здесь вылиться в куда более крупное дело, чем восстание Дайеровского батальона.

И вдруг в самый ответственный момент матрос-большевик С. Ф. Медведков, солдаты Александр Телятьев, Евсей Анисимов, Леонтий Ермолин и Иван Мызгин были схвачены.

Никому не пришло в голову, что провал — результат доверчивости одного из активистов, недавно заболевшего и отправленного в архангельский госпиталь. Словоохотливому соседу по койке, поделившемуся подробностями своей подпольной работы в городе, он назвал имена руководителей будущего восстания в полку, не подозревая, что это был агент контрразведки. Получив нужные сведения, генерал Марушевский на самолете отправился в Обозерскую, понимая всю опасность выступления 6-го полка: железнодорожное направление — ворота в Архангельск.

Одновременно он послал приказ командиру 5-го полка, действовавшего на Онежском участке, направить в Обозерскую одну надежную роту.

Между тем подпольная работа в войсках не прекращалась. С первых дней интервенции Федор Зыков через Онежский участок с листовками доходил до Чекуево и Архангельска, забирал здесь, в Архангельске, сведения у Ани Матисон. Он создал целую сеть агентов в деревнях и воинских частях. Контрразведка тщетно искала его, обещала крупное вознаграждение за поимку «преступника».

Зимой по онежским лесам начал совершать рейды агитотряд Петра Агапитова. Он доставлял листовки в близлежащие деревни и в город Онегу. Отсюда их переправляли в Архангельск. Впоследствии контрразведка все же раскрыла явочные квартиры.

Немало солдат-агитаторов из 5-го полка было брошено в тюрьмы и расстреляно за распространение листовок. Но на место павших вставали новые. Наиболее активная группа сложилась во второй роте, которую по приказу Марушевского направили на укрепление 6-го полка.