В боях рожденное Знамя

В рейхстаге кипел жестокий бой. Укрываясь от огня противника за статуями и колоннами, бойцы дрались буквально за каждый метр площади. Действуя автоматами и гранатами, наши воины сначала захватили смежные с вестибюлем помещения. Гитлеровцы вели огонь со второго этажа, из подвала и подземных ходов, соединявших рейхстаг с другими правительственными зданиями. Но что мог поделать враг с людьми, которые несли освобождение от фашизма всей Европе! Что он мог поделать с советскими воинами-богатырями! Вот ранило солдата Ваганова, но он не отступил, не прекратил схватки. Прижавшись простреленным плечом к мраморной статуе Вильгельма, чтобы хоть немного остановить хлещущую из раны кровь, он бросал здоровой рукой гранату за гранатой в наседавших на него гитлеровцев. Кончился бой, Ваганов, скрюченный от боли, обмяк телом и опустился на пол. Боль была долгой и нестерпимой. Усилием воли он заставил себя стоять, не ушел и не пропустил врага. Раненые не покидали рейхстаг. Все стремились добить врага в его собственной берлоге.

Когда в рейхстаг перебрались комбаты Неустроев и Давыдов, была восстановлена связь со сражающимися подразделениями. Метр за метром, комнату за комнатой очищали от фашистов батальоны Неустроева и Давыдова. Образовался своеобразный «комнатный фронт», где противники сталкивались друг с другом в упор, грудь с грудью. Оказывая яростное сопротивление, фашистский гарнизон стремился выиграть время. Казалось, не было еще боя более жестокого, чем тот, который завязался в рейхстаге в тот день.

Наступающие, продвигаясь вперед на ощупь и обнаруживая фашистов по вспышкам выстрелов, все глубже проникали в коридоры рейхстага. Солдаты обоих батальонов уверенно очищали от гитлеровцев нижний этаж здания. Захватив первый этаж, они перенесли бой на второй. Среди них были Егоров и Кантария. Оберегая Знамя, прокладывая путь гранатами, поддерживаемые товарищами, они по ступенькам полуразрушенной лестницы поднимались все выше и выше. И вновь неожиданное препятствие — проход на второй этаж был взорван. Тогда младший сержант Кантария бросился вниз, разыскал лестницу и вернулся с ней. Солдаты устремились вверх. Достигнув второго этажа, Егоров и Кантария заметили окно, выходящее на Королевскую площадь. Развернув Знамя, они выставили его в распахнутое настежь окно. Красный стяг со звездой и изображением серпа и молота был хорошо виден не только бойцам 150-й дивизии, но и бойцам соседних частей и подразделений.

Как только очистили от противника второй этаж, Егоров и Кантария под прикрытием небольшой группы Береста начали подниматься вверх. Каждый шаг приходилось делать с осторожностью и оглядкой, несколько раз они натыкались на гитлеровцев. И тогда начинал стрелять пулемет Щербины, а автоматчики бросали гранаты. Одна из вражеских групп оказалась довольно большой. Когда Берест, Щербина и автоматчики почти в упор открыли огонь, немцы не обратились в бегство, а приняли бой. На помощь подоспели бойцы из роты Ярунова.

Теперь недалеко было уже и до Крыши рейхстага. Над крышей рвались снаряды, жужжали осколки, свистели пули.

Королевская площадь все еще находилась под обстрелом: по ней вели огонь и наши и немецкие батареи. Стоял вечер. В густых сумерках вспышки рвавшихся снарядов казались нестерпимо яркими. Егоров и Кантария двигались по крыше на четвереньках, ощупывая перед собой каждую пядь.

Прижимаясь к крыше, знаменосцы уверенно подбирались к куполу рейхстага.

Рвавшиеся снаряды заставляли знаменосцев то и дело ложиться. Впереди Егоров, а за ним Кантария, наконец, достигли основания купола. Они не обращали внимания на пули, на оглушительную трескотню гранат, поднимались по ребрам каркаса. Передвигаться было трудно. Карабкались медленно, друг за другом, цепляясь за железо, резали руки об осколки стекла. Наконец смогли встать — кругом зарево горящего города и молниевые вспышки рвущихся снарядов да поднимающиеся кверху пороховые тучи. Поползли дальше.

Главное — преодолеть оставшиеся метры. Прикрывая друга огнем, Кантария подталкивает сержанта вверх.

Вот он — купол рейхстага. Сержант Егоров, держась за решетку, встает. Кантария прилаживает древко к металлической перекладине. Знамя поднято! Оно заполыхало на ветру.

Спустившись вниз, бойцы кинулись докладывать полковнику Зинченко.

— Товарищ полковник, Знамя Победы водружено над рейхстагом! — отрапортовал сержант Егоров.

— Молодцы, — взволнованно похвалил их командир полка и вместе с бойцами вышел на Королевскую площадь. Неожиданно разорвался снаряд и вспышка осветила купол. На нем развевался красный флаг.

Через несколько минут Зинченко торжественно сообщил мне по телефону о свершившемся. А я в свою очередь решил доложить командиру корпуса генерал-майору С. Н. Переверткину. Но Семена Никифоровича Переверткина на месте не оказалось, я доложил начальнику штаба корпуса Александру Ивановичу Летунову — Знамя Победы водрузили разведчики сержант Михаил Егоров и младший сержант Мелитон Кантария.