В Большом театре и Метрополитен-опера. Годы жизни в Москве и Нью-Йорке.

Возвращаясь к весне 1981-го года, результатом моего успешного прослушивания было приглашение на весь шестинедельный тур МЕТа по городам США: Вашингтон, Кливленд, Бостон, Миннеаполис, Детройт, Атланта, Мемфис, Даллас, а также летние концерты в Нью-Йорке. Это было первым настоящим знакомством с Америкой. О нескольких городах и публике в них нужно немного рассказать особо.

* * *

В Вашингтоне в том году я чувствовал себя уже «старожилом». Мы с моим коллегой Владимиром Барановым снова посещали все музеи, снова пришли в Библиотеку Конгресса, ходили по магазинам грампластинок – очень хороших в те годы. Той весной в туре оперой «Самсон и Далила» дирижировал Неэме Ярви. Когда я работал в Большом театре он там появился, если не изменяет память, лишь раз с оперой «Травиата». (Живя и работая в Эстонии, он обладал исключительно высокой репутацией среди музыкантов, и я тогда ещё в Москве, очень сожалел, что был свободен в те вечера, когда он дирижировал. Ярви с семьёй эмигрировал в Америку на полтора месяца раньше нашего отъезда из Москвы.)

В первые дни пребывания в Вашингтоне из Европы пришла очень грустная весть – скоропостижно скончался дирижёр Кирилл Кондрашин, оставшийся два года назад в Голландии и не вернувшийся в СССР. Теперь, насколько мы знали, его контракты по Америке с CAMI (Columbia Artists Management Inc.), были предложены Неэмэ Ярви. Ему приходилось дирижировать спектакли в МЕТ и иногда ночью садиться в самолёт, чтобы на следующее утро репетировать симфонические программы в разных Штатах и с разными оркестрами. Он обладал поразительным дарованием дирижировать произведениями любой сложности так, как будто это не представляет никаких трудностей – с такой свободой и лёгкостью он дирижировал! Оркестры были всегда рады встречам с ним, так как работать и выступать на концертах с Неэми Ярви было скорее большим удовольствием, чем работой.

Хорошее настроение, лёгкость репетиционного процесса, абсолютная свобода владения материалом – всё это поражало в нём с самой первой встречи. В МЕТ Опере он завоевал своим искусством много поклонников в оркестре, хоре и, конечно, среди солистов. Он позднее дирижировал в МЕТ много сезонов и руководил новой постановкой «Хованщины», о чём будет рассказано позднее.

* * *

Как и в 1980 году, вторым городом в гастролях МЕТ по Америке был Кливленд. Самым интересным тогда было приглашение артистов МЕТ на парти (приём) в доме знаменитой семьи сталепромышленников – Блоссом. Это они в 1968 году организовали для одного из лучших оркестров Америки и гордости Кливленда – «Кливленд-Симфони» летний фестиваль – «Блоссом фестиваль». На открытии тогда дирижировал Джордж Селл, и фестиваль сразу стал привлекать всемирных знаменитостей – дирижёров и солистов.

Фестиваль значительно увеличивал годовые заработки оркестра в летнее время – самое уязвимое в смысле занятости оркестров. Так что на первых порах фестиваль преследовал цель улучшения финансового положения оркестра и, конечно, привлечения к фестивалю международных знаменитостей (помню выдающееся выступление дирижёра Владимира Ашкенази с этим оркестром в программе с сочинениями Рихарда Штрауса: «Так сказал Заратустра» и «Жизнь героя», которое я слушал по радио в конце 1980-х годов).

Приём для нас устраивала жена последнего Блоссома. Возможно, что финансовые интересы семьи к этому времени уже были «перебазированы» в другие отрасли промышленности и финансов, так как заводы города казались в 1981 году полностью необитаемыми. Всё закрывалось и переводилось в Китай и другие страны третьего мира. Но такие старые состояния, конечно, не гибли, а находили для себя иные возможности.

Наша хозяйка миссис Блоссом рассказала историю их дома – в 1929 году, в годы Великой депрессии семья посчитала неприличным жить в большом дворце, построенном ещё в конце XIX века и переехала в довольно скромные коттеджи, соединённые в одну линию семейного компаунда. Она пригласила нас зайти в дом и устроила маленькую экскурсию, чтобы показать некоторые реликвии живописи и скульптуры, предупредив нас, что всё самое ценное, чем владела семья давно передано музеям разных городов США.

Этот приём, отношение во всем работавшим в МЕТ Опере приглашённым миссис Блоссом, совершенно не вязался с представлениями, вдолбленными нам в головы с детства о «кровопийцах-капиталистах». Возможно, что такими и были некоторые предприниматели, но это всё же могло быть на заре XX века, но никак не в середине его. Да, борьба профсоюзов за свою легализацию в Америке носила долгий и кровавый характер, но в конце концов она увенчалась полным успехом (сегодня очень модно произносить антипрофсоюзные лозунги, особенно в среде бывших советских иммигрантов, но музыканты Америки никогда бы не достигли ни такого финансового благополучия, ни уверенности в своих законных правах в заключении самых благоприятных контрактов без участия и помощи профсоюзов. Я говорю здесь только о музыкантах).