В борьбе обретёшь ты...Часть 1 (СИ)

Гарри подпихнул под бок подушку и, зевая через слово, принялся пересказывать содержание бредового разговора с вконец ополоумевшими грифферами:

– Сначала мы толковали о пророчестве. Оказывается, на роль Мальчика, Который Выжил, есть ещё один кандидат. Какой ещё Уизел? Пупсик же. И родились мы чуть не в один день, и мамы с папами успели террористу вашему досадить по самое не могу, и прочих знамений насыпалось полную пазуху – Невилл был очень убедителен. Под конец я почти поверил, что Поттеры стали жертвой налётчиков из Лютного, а битва с Тем Самым ещё впереди. И похоже, что биться буду не я, а Тревор и Пупс. По-моему, хорошая новость.

Два будущих лорда хмуро переглянулись, и Теодор пожал плечами:

– Всё, что я об этом деле знаю, я знаю от тебя, Малфой.

Драко молча покусал губы и обновил «заглушку» на пологе кровати.

– Вы, ребята, совершаете одну ошибку, – глухо сказал он. – Валите в одну кучу это дракклово пророчество и возрождение Лорда. Мордред знает, что там с пророчеством. Но Лорд искал способ вернуться, если вдруг умрёт – это факт.

Нотта передёрнуло:

– Надеюсь, не нашёл. Гости из-за Грани – народ неприятный.

– Да расскажите вы уже о нём хоть что-нибудь! – Гарри даже спать перехотел, он сел прямо и сердито нахмурился. – Одни намёки какие-то дурацкие!

– А ты думаешь, нам родители всё-всё рассказали? – Малфой невесело ухмыльнулся. – Знаю только, что неимоверно умный и безумно талантливый Томас Риддл отчего-то решил, будто тёмным магом можно стать, а не родиться. Моя бабка Вальбурга Блэк считала его гениальным учёным, больше Лорда о тёмной магии не знал никто. Но эти его эксперименты… Он же на себе их ставил, Гарри. Всё хотел доказать, будто путь в десять-пятнадцать поколений можно преодолеть за пару ритуалов. Мол, у каждого мага имеется особый дар, надо только научиться вытаскивать его наружу.

– А это возможно?!

– Кто теперь скажет? Мама говорила, что Лорд умел делать вещи, недоступные другим полукровкам. Вот и гадай, досталась ему эта мощь от природы или он всё-таки сделал себя сам.

Гарри застыл, поневоле заворожённый грандиозной идеей.

– Видит Салазар, это его родной сын, – фыркнул Теодор. – А вы меня обсмеяли. Милорд, очнитесь! Дальше что было?

– А дальше они долго спорили друг с другом, и половину спора я проспал, честно сказать. Очнулся, когда рыжего осенило насчёт Запретного коридора.

– Там, где цербер? – засмеялся Нотт, вспомнив своё весёлое пробуждение в Больничном крыле.

– Где цербер? – изумился Малфой.

– В Запретном коридоре, – хором ответили Тео и Гарри.

– Врёте!

– Спроси у Снейпа, – пожал плечами Гарри. – Он этого цербера регулярно проведывает.

Драко наморщил нос и нехорошо прищурился. Поттер тихо хихикнул – похоже, декан влип.

– И что рыжий? – спросил Нотт. – Давай, Поттер, не задерживай, поздно уже.

– А ты не перебивай тогда! Рональд решил, что цербер охраняет не что-нибудь, а философский камень.

– Иди ты!

– Сам иди. Хогвартс – самое безопасное место в мире, Дамблдор дружит с Фламелем, а Фламель, опасаясь за сохранность камня, отдаёт тот директору. Не смотрите на меня так, это не я придумал.

– А Снейп? – помолчав, спросил Малфой.

– О, это самое интересное, – Гарри воздел указательный палец. – Снейп, как главный слизеринский гад, хочет заполучить философский камень, чтобы воскресить Того, Кого Нельзя называть. Получается, только цербер по кличке Пушок спасает Британию от третьей магической войны. Вот так.

Нотт заржал, уткнувшись лицом в подушку, а Малфой помотал головой и спросил:

– А на самом деле?

– А на самом деле, Снейп взял с меня обещание не приближаться к этому коридору. Он полагает, что это крысиный лабиринт. Я не знаю, что получит самая умная крыса. Честно, Драко, не знаю.

====== Глава 43 ======

– Куда собрался? – Магнус скрестил руки на груди и смерил укоризненным взглядом Малфоя, который изо всех сил пытался усидеть на кровати прямо, не заваливаясь в подушки.

– Домой, – прошелестел Малфой еле слышно, а Нотт подавил желание вслух пожалеть о былых временах, когда Люциус лежал тихо и рот открывал только для того, чтобы глотнуть очередную порцию зелий.

В себя Малфой пришёл вскоре после Рождества, но ещё пару недель не мог встать с постели из-за неимоверной слабости. Теперь гадёныш слегка окреп, у него прорезался голос и, помогай Салазар, завелись капризы.

– А мой дом тебе, значит, не по нраву, – Магнус заложил руки за спину и подмигнул Нарциссе. Та сидела на краешке кровати и переводила встревоженный взгляд с мужа на любовника и обратно.

– Нет, – буркнул Люциус и возобновил жалкие попытки встать.

– А что так? – вздохнул Магнус, приготовившись выслушать целый ворох претензий к убожеству нынешнего малфоевского пристанища. Однако, против ожидания, Люциус замолчал и сосредоточенно нахмурился, не торопясь выкладывать самые очевидные причины своей тоски по роскоши Малфой-мэнора.

Бэддок, сидевший в кресле и с откровенной жалостью наблюдавший за Люцевым бунтом, не удержался и пришёл на помощь своему строптивому пациенту:

– Я его лапаю.