В борьбе с большевизмом

Все эти лица, которые связали себя концессиями или другими делами с советской Pocсией находятся в непрерывном страхе за свою участь. Переворот может произойти каждый день, и тогда новое правительство попросит всех этих спекулянтов очистить пределы Российского государства, предварительно заставив их вернуть старым владельцам все, что было ими нажито за это время бесправия и открытого разбоя.

Такие господа, как Вирт[61], который за услугу cоветскому правительству получил лучшую концессию, еще очень пожалеет обо всем том, что было им сделано под влиянием корысти и беспринципности.

Все эти препятствия, которые ставились нам со всех сторон всевозможными врагами, привели наше дело к катастрофе, и Западная армия после долгой борьбы была вынуждена отступить из Курляндии.

Какое значение она имела в развитии добровольческого движения, можно уже по тому судить, что с ее отходом и все фронты были вскоре ликвидированы.

Одновременно с отступлением моей армии на территорию Восточной Пруссии отступила и Северo-Западная армия в пределах Эстляндии, где она была эстонцами обезоружена и расформирована.

Вслед за ней той же участи подвергается и Северный фронт генерала Миллера. Там большевики 4 февраля предпринимают наступление по всему фронту, а 16-го меньшая часть добровольческих войск уже эвакуировалась на пароходах из Архангельска, в то время когда большая их часть была принуждена к плену на милость победителей-большевиков.

Почти одновременно в Сибири также разыгрывалась тяжелая драма, закончившаяся трагической смертью адмирала Колчака, преданного «союзниками» в руки большевиков. Гибель адмирала Колчака положила конец всему добровольческому движению в Сибири.

Наконец, 3 апреля 1920 г. генерал Деникин, вследствие полного крушения на всем своем обширном фронте, был вынужден передать командование остатками своей армии в Крыму генералу Врангелю и уехать в Константинополь.

Перед генералом Врангелем открывалась в то время широкая деятельность, и при умении ориентироваться в международном политическом положении, он мог бы со своей армией сыграть выдающуюся роль[62]. К сожалению, его действия и высказываемые им взгляды не были целью его достижений, а служили лишь средством, чтобы спихнуть генерала Деникина и занять его место главнокомандующего.

Когда он служил в армии генерала Деникина, он в противовес ему подчеркивал свои монархические убеждения и указывал на необходимость опереться в дальнейшей борьбе против большевиков на германцев[63]. Это привлекло на его сторону многих офицеров и добровольцев, что позволило ему стать во главе оставшейся армии в Крыму.

Однако все дальнейшие его мероприятия, едва он добился власти, нисколько не отличались от путей и действий генерала Деникина.

В смысле установления связи с Германией он ограничился посылкой в Берлин такого своего представителя, как генерал Комиссаров, ныне перешедший на службу к большевикам…

Что же касается монархических убеждений, то они высказались в комической форме – в его желании лично превратиться в монарха и начать новую династию…

Однако он не забывал постоянно упоминать о «демократизме», «воле народа» и прочих избитых и затасканных лозунгах революционного времени.

После всего этого он оказался игрушкой в руках «союзников» и разыграл как по нотам продиктованную ему из Парижа трагикомедию, в которой было и «признание французов», и союз с Польшей, и в заключение тяжелая эвакуация, и напрасная гибель многих славных офицеров и добровольцев от рук преемника его власти в Крыму Белы Куна.

Антанта в 1920 г. санкционировала завоевательный план Пилсудского, требовавшего установления границ 1772 г. Когда это фантастическое предприятие едва не привело Польшу к новому исчезновению с карты Европы Франция спасает ее руками генерала Врангеля, т. е. кровью тех же русских офицеров и солдат. В то время когда Красная армия, сконцентрировав ударные группы против польской линии, уже обрушивалась на убегающих поляков, Франция приняла экстренные меры.