В бурном потоке

«Из компетентного источника: нас просят опровергнуть слухи, возникшие, в частности, в военных кругах, будто начальник генерального штаба пражского корпуса, полковник Редль выдал военные тайны и занимался шпионажем в пользу России…»

Бдительное око австрийской цензуры было обмануто такой формой сообщения. По издавна сложившейся традиции, цензорами работали в Австро-Венгрии самые свирепые, но вместе с тем и самые тупоумные реакционеры, которые не могли найти решительно никакого применения в других правительственных заведениях. Прочтя священную формулу «из компетентного источника», цензор решил, что это официозное сообщение, присланное из столицы, а на следующий день газеты всего мира обсуждали проблему боеспособности австрийской армии, вернее, ее небоеспособности в условиях, когда в Петербурге располагают секретными планами Вены. Больше всех был взбешен Франц-Фердинанд: его, вторую персону в монархии, хотели унизить участием в похоронах презренного шпиона. После разоблачения, предпринятого Кишем, особенно нелепо звучали слова первоначального официального коммюнике о смерти полковника Редля. Они приведены у Вайскопфа:

«Весть о кончине этого высокоодаренного офицера, который широким слоям общества знаком по неоднократным выступлениям в качестве эксперта в громких шпионских процессах, несомненно, будет встречена с глубоким прискорбием».

Дело Редля произвело в Австро-Венгрии ошеломляющее впечатление. Об этом пишет в своем романе Вайскопф. Об этом свидетельствуют и записи в дневнике Эгона Эрвина Киша, которые он уже в качестве капрала австрийской армии в начале войны на сербском фронте нацарапывал огрызком карандаша в блокноте. Запись 20 августа 1914 года касалась настроения солдат:

«Всеобщая депрессия непрерывно проявляется в недоверии по отношению к руководителям и проклятиях по их адресу. Все наши генералы — бесталанные старые ослы… Судьбу сотен тысяч доверяют тому, у кого есть протекция… Кругом Редли! Все, как один, — подкупленные подлецы, все — шпионы, все — предатели. Это повторяется всеми…»

В романах Вайскопфа изображены в числе действующих лиц австрийские банкиры и промышленники, спекулирующие на подготовке военных авантюр на Балканах ради заказов на вооружение и снаряжение. Как и в остальных случаях, Вайскопф довольно точно следует исторической действительности: в романе, как и в реальной жизни, промышленные магнаты и банкиры меньше всего интересовались, кто кого будет убивать снарядами, изготовленными на их заводах, а думали только о прибылях. В начале 1914 года, когда контуры надвигающейся мировой войны приняли уже очень четкие очертания, заводы Шкода в Пильзене с согласия австрийского министерства иностранных дел добивались участия в финансировании путиловского завода на предмет организации в Петербурге производства пушечных стволов. А когда австрийские войска в августе — сентябре 1914 года несли огромные людские потери на сербском фронте, то находили в сербских окопах коробки от патронов с этикетками «Хиртенбергская патронная фабрика» (Нижняя Австрия), «Манфред Вейсс» (Будапешт), а на винтовках русского образца были пластинки с надписью «Немецкая фабрика оружия и амуниции, Берлин». Аналогия этому есть в романе Вайскопфа. Сторонник австро-венгерской военной партии, крупный финансист Гелузич яростно призывает к войне Австро-Венгрии против двух балканских государств и одновременно занимается мошенническими поставками амуниции правительствам этих же государств.

Первая мировая война и военное поражение Австро-Венгрии ускорили катастрофу, но была она обусловлена внутренним развитием и сделалась неизбежной задолго до начала войны. Только коренные демократические реформы могли изменить положение, но правящие классы были способны лишь на зигзаги и уступки, которые, в общем, никого не удовлетворяли и всех раздражали. Основной проблемой, требовавшей немедленного решения, было взаимоотношение между национальностями, входившими в состав многонационального государства Габсбургов.