В чаще лесов

В полдень я сижу в нашем бараке и прислушиваюсь. Мои товарищи лежат, наслаждаясь полуденным отдыхом. Есть что-то необычное в этой полуденной тишине. С тех пор как наш лагерь подвергся нападению в этот час и мы бежали в чашу лесов, полдень как бы таит в себе угрозу. Лес словно замер в этот солнечный час. Ни один лист не шелохнется. Все тени застыли. Я также сижу неподвижно, прислушиваясь к тишине, ожидая, что вот-вот грянет выстрел в лесу…

95

Август 1951 г.

В лагере на отдыхе находится отряд экономической борьбы[61]. Члены отряда сидят на бревенчатых скамьях у волейбольной площадки, окруженные восторженной толпой, и, сдержанно улыбаясь, рассказывают о проведенных ими недавно операциях. Униформа, в которую они одеты, — точная копия формы диверсионно-разведывательных частей филиппинской армии — представляет собой резкий контраст с одеждой обитателей лагеря.

Бойцы отряда экономической борьбы тщательно отобранные, смелые и вполне надежные люди. Это они добывают денежные средства для движения, причем делают это способами, несколько необычными в мирное, но вполне пригодными в революционное время.

Ночью или днем в городе, жители которого считают себя в безопасности, они стучатся в дверь к помещику, богатому коммерсанту или политическому деятелю, набившему себе карманы народными денежками. Естественно, что такой человек сразу же откроет дверь военному, который… заберет у него все ценное. Или же бойцы отряда устраивают контрольный пункт на дороге и задерживают для проверки (и конфискации) автомашины зажиточных хозяев. Банки, конторы иностранных бизнесменов, правительственные склады — повсюду являются эти имеющие вполне официальный вид посетители. Порой такие отряды попадаются, и бойцам приходится бежать из города, отстреливаясь.

Бойцы таких отрядов, одетые в штатское платье, взимают также разные сборы, особенно с принадлежащих иностранцам предприятий в районах, где действуют «хуки». Американскому владельцу лесопилки, например, предоставляется возможность вывозить лес из района Сьерра-Мадре, если он сделает пожертвования в фонд «хуков». Американец, владеющий транспортной линией в провинции, заинтересованы в том, чтобы его автобусы не обстреливались, не поджигались. Для этого он должен субсидировать революционное движение. Такова практическая деятельность, содействующая борьбе.

Мы всегда рады видеть прибывающий в наш лагерь отряд экономической борьбы, ибо это значит, что у нас будут средства, чтобы прокормиться в ближайший месяц или два.

Во время американской революции существовали аналогичного типа отряды, в задачу которых входила конфискация имущества тори. Они назывались комитетами общественной безопасности.

96

Маненг, низкорослый, коренастый командир отряда экономической борьбы, пребывающего в нашем лагере, сидит на бревенчатой скамье, откинув вытянутую руку на спинку. На внутренней стороне предплечья видна большая красная опухоль с багрово-красным отверстием в месте, где прошла пуля. Джесс Лава стоит над ним, зондируя рану каким-то инструментом. Солнечные блики, перемежаясь с тенью листвы, скользят по обоим и по окружающим их притихшим зрителям. Притаившаяся на дереве ящерица тянет свою монотонную песню: «туко, туко».

Никаких обезболивающих средств нет. Рука Маненга лежит неподвижно на скамейке, не вздрагивая. Он прослыл в Пампанге своим искусством захватывать без чьей-либо помощи бронеавтомобили, вскакивая на подножку и стреляя в упор в находящихся там пулеметчиков. Маненг спокойно и неторопливо рассказывает, как его ранили.

Бойцы отряда экономической борьбы провели успешную операцию в городе (принесшую одиннадцать тысяч песо) и расположились на отдых на валунах у ручья, как вдруг на них неожиданно напали преследовавшие их солдаты. Во время поспешного бегства товарищ, несший деньги, был убит. Маненг, уже успевший скрыться в лесу, увидел, как он упал. Несмотря на шквальный огонь врага, он вернулся, пробежал между валунами и подобрал связку с деньгами, однако был ранен в руку. Никто из бойцов не знал, что Маненгу удалось подобрать деньги, все думали, что они остались у убитого. Именно так сообщили первые прибывшие в лагерь члены отряда. Однако Маненг явился к начальнику финансовой части и вручил ему одиннадцать тысяч песо.

Монотонно поет ящерица. На смуглой щеке Маненга, испещренной солнечными бликами и тенью листвы, появляется капелька пота. Пальцы на руке не дрожат. Его губы расплываются в слабой улыбке, когда он говорит, что оказался неповоротливым там, среди валунов.

Зонд, наконец, извлекается из темного отверстия, на его конце торчит какой-то комок. Это пуля. По руке Маненга течет струйка крови.

После перевязки Маненг встает и уходит, застегивая на ходу рукав.

97

День за днем видишь стену, образующую лес, не различая отдельных деталей, как не замечаешь отдельных зданий на переполненной улице большого города или отдельных колонн на Парфеноне. Каждое дерево теряется в массе своих лесных собратьев.