В чаще лесов

Несколько месяцев назад мы направили в Манилу новую группу кадровых работников, но почти весь состав городского комитета был арестован во время проведенной за одну ночь облавы. Комитет допустил чрезвычайную самоуверенность и поспешность, пытаясь развернуть работу, не приняв необходимых мер предосторожности против значительно усилившейся разведки врага. Здесь также не обошлось без предателей: женщина, которой мы доверяли и которой Магсайсай предложил деньги, навела агентов на след посетившей ее связной.

На острове Панай — одном из Висайских островов — был ликвидирован РЕКО 6 в результате предательства одного из руководящих кадровых работников — Альфредо Глориа. Он перешел на сторону врага, привел агентов военной разведки, замаскированных под «хуков», в лагерь этого РЕКО и помог застрелить своих бывших товарищей. А осведомитель из гражданского населения одного из «баррио» на острове Панай привел отряд войск в лагерь Гильермо Кападосиа. Враги застрелили его на рассвете, когда он выходил из барака. (Итак, не стало Капа, стройного, зажигающего сердца Капа).

Таковы акты предательств?.. Но есть и более кошмарные случаи. Например, член районного комитета, который убивает районного секретаря, обезглавливает труп и приносит окровавленную голову в мешке врагам, чтобы получить награду. Или «хук», находящийся в сторожевой засаде, который встает среди ночи и стреляет из пистолета-пулемета в двух товарищей. Он обменивает их головы на свободу и деньги.

Когда движение развивается стремительными темпами и победа кажется близкой, акты предательства встречаются редко. Они происходят тогда, когда почва под ногами теряется, возникает чувство неуверенности. Вот тогда слабые спешат примириться с теми, кто кажется сильнее.

Темпы ослабли. Борьба теперь затягивается.

В такую пору необходимо обновление, однако мы не все одинаково исполнены решимости. Мы сидим на этом острове и видим, как все новые и новые пушки поставляются тем, против кого мы боремся. Каковы бы ни были наши союзники, они не в состоянии протянуть нам руку — нас разделяет море. Море — это также тиски, которые сжимают нас в нашем одиночестве.

У нас нет здесь своего пространства. Мы живем и передвигаемся в том же пространстве, которое занимает враг. Нет места, куда можно было бы отступить, нет места. до которого нельзя было бы добраться по железной дороге, самолетом или же после нескольких дней похода по тропе; здесь нет и речи об освобожденных районах. А за нашей спиной неизменно одно лишь море. На этом ограниченном пространстве, перед лицом агрессивного врага, мы можем уцелеть, лишь непрерывно передвигаясь с места на место. Но вечные передвижения также таят в себе опасность. Наши вооруженные отряды находятся в непрерывных сражениях и походах, которые их совершенно изнуряют; у них нет ни времени, ни места, чтобы передохнуть и восстановить силы.

Мы глядим на карту и недоумеваем, куда же нам теперь податься.

Мы не думаем уже больше о победе. Мы думаем лишь о том, чтобы продержаться.

100

Сентябрь 1951 г.

В городах, расположенных в низинах, объявилось сразу множество вражеских агентов. Все гражданские лица должны давать отчет о своих действиях; о всех временных постояльцах в данной местности приказано сообщать властям. Никто из гражданских лиц не вправе закупать больше продуктов на рынке, чем это необходимо для пропитания семьи на неделю. Стало больше контрольных пунктов, а во всех автобусах и поездах разъезжают тайные агенты, выслеживая связных.

Мы озабочены закупками продовольствия. В нашем лагере двести человек, их снабжение представляет серьезную проблему. Когда враги ввели свою систему ограничения покупок на рынках, наша организация в городе противопоставила ей также собственную систему, обходя отдельные семейства и собирая с каждого ганту[62] риса с еженедельной нормы. Это некоторое подспорье, но слишком малое; наш паек риса уменьшается вдвое, и нам приходится затягивать туже пояса.

К северу, близ Санта-Мария, враг обнаруживает местонахождение наших военных курсов и находящегося по соседству лагеря полевого командования. Весь день мы слышим гул и грохот бомбежки. Несколько дней спустя к нам пробрался один из «хуков», оставшийся в живых. Его ранило, и он чуть ли не полз к нам по тропе. Курсанты были вынуждены податься на север, к Центральному Лусону, но по пути они подверглись нападениям из засад. В одну из этих стычек погиб Малабанан.