В чем суть вопроса

Резкую активизацию работы немецкой разведки в России заметили в 1906 году. А это означает, что именно в это время кайзер принял принципиальное решение начать войну. Но вначале к ней следовало подготовиться. Поскольку речь шла о переделке всего мира, а не только о покорении России, столкновение Германии с Англией было неизбежным. И у Германии тогда, как казалось, появился шанс уравнять силы на море. В 1906 году англичане спустили на воду революционный по своей концепции линкор «Дредноут». В результате улучшения прицельных приборов стало возможным вести бой на дальних дистанциях, что могли делать только орудия большого калибра. Поэтому орудия среднего калибра превратились в ненужный балласт. Их у «Дредноута» не было вовсе. Один этот корабль, обладавший большим количеством орудий главного калибра, по огневой мощи был равен целой эскадре.

Но появление «Дредноута» сразу обесценило весь многочисленный британский флот. Все его корабли в один момент устарели. Поэтому у Берлина появилась возможность начать гонку морских вооружений «с нуля», и попытаться обогнать англичан, чтобы успешно вести с ними борьбу в океане. Развернулась невиданная в истории гонка морских вооружений, когда с немецких стапелей один за другим начали сходить новейшие линкоры.

В то время офицеры из разных стран постоянно встречались на маневрах, которые проходили то в одной стране, то в другой, и многие из них были между собой знакомы. В частных беседах немецкие офицеры даже не скрывали, какой им видится будущая война. По их словам, Германии вначале следует обрушиться всеми силами на одного из своих противников – на Францию или Россию, а затем, после быстрого его разгрома, можно будет использовать развитую немецких сеть железных дорог, чтобы перебросить войска на другой фронт и покончить с другим противником. По их предположениям война не должна будет продлиться более 6–8 месяцев.

В Британии отлично поняли исходящую от Германии угрозу, и пытались с ней договориться о приостановке гонки морских вооружений. Последней такой попыткой была миссия в Берлин сэра Холдейна незадолго до начала войны. Финальный вывод Холдейн был однозначным: «Познакомившись с германским Генеральным штабом, я понял, что, как только немецкая военная партия прочно сядет в седло, война будет вестись не просто за захват Франции или России, а за достижение мирового господства».

В Германии началась интенсивная идеологическая подготовка населения к предстоящему вооруженному конфликту. Об этом там заботилось немецкая власть. Случайным свидетелем этой подготовки стал Брусилов, когда летом 1914 года он вместе с супругой проходил курс лечения в немецком курорте Киссингене. «Перед самым отъездом, – пишет Брусилов в своих мемуарах, – мы как-то собрались присутствовать в парке на большом празднике, о котором публику извещали громадные афиши уже несколько дней подряд. Праздник этот живо характеризует настроение немецкого общества того времени, а главное – поразительное умение правительства даже в мелочах ставить во главе всякого дела таких организаторов, которые учитывали необходимость подготовки общественного мнения к дальнейшим событиям, которые вскоре нам предстояло пережить.

Ничего подобного в России не было, и наш народ жил в полном неведении о том, какая грозовая туча на него надвигается и кто его ближайший лютый враг.

В тот памятный вечер весь парк и окрестные горы были великолепно убраны флагами, гирляндами, транспарантами. Музыка гремела со всех сторон. Центральная же площадь, окруженная цветниками, была застроена прекрасными декорациями, изображавшими московский Кремль, его церкви, стены и башни. На первом плане возвышался Василий Блаженный. Нас это очень удивило и заинтересовало. Но когда начался грандиозный фейерверк с пальбой и ракетами под звуки нескольких оркестров, игравших «Боже, царя храни» и «Коль славен», мы окончательно поразились. Вскоре масса искр и огней с треском, напоминавшим пушечную пальбу, рассыпаясь со всех гор на центральную площадь парка, подожгла все постройки и сооружения Кремля. Перед нами было зрелище настоящего громадного пожара. Дым, чад, грохот и шум рушившихся стен. Колокольни и кресты церквей накренялись и валились наземь. Все горело под торжественные звуки увертюры Чайковского «12-й год». Мы были поражены и молчали в недоумении. Но немецкая толпа аплодировала, кричала, вопила от восторга, и неистовству ее не стало пределов, когда музыка сразу при падении последней стены над пеплом наших дворцов и церквей, под грохот апофеоза фейерверка, загремела немецкий национальный гимн. «Так вот в чем дело! Вот чего им хочется!» – воскликнула моя жена. Впечатление было сильное».