В дебрях Маньчжурии

Что заставило независимого обеспеченного человека сделать этот шаг и идти на рискованный и опасный путь главаря хунхузов и вступить в открытую борьбу с властью, остается тайной. Настоящая фамилия его была другая, в народе же и среди своих приверженцев он был известен под именем Тун-Хо.

Не мало вложил он своих личных средств в дело организации военных отрядов, но казна его пополнялась, главным образом, налогами, которыми он облагал всех богатых людей, торговые фирмы и предприятия.

С непокорными и врагами он расправлялся беспощадно и подчас жестоко, но вероятно того требовала дикая своеобразная хунхузская психология и отчасти неизбежность создавшихся условий и обстоятельств.

Большая семья его, состоящая из нескольких жен и детей, находилась в одном из его поместий, в районе Куан-чен цзы, и никто не знал, что страшный предводитель хунхузов Тун-Хо, есть никто иной, как уважаемый, почтенный землевладелец и коммерсант южной Маньчжурии. Это обнаружилось уже впоследствии когда сам Тун-хо был задержан и шайки его рассеяны.

Не будучи военным, он сумел организовать и дисциплинировать в одно крепкое целое разнузданную вольницу, состоявшую не только из надежного старо-хунхузского элемента, но в большом проценте из отбросов общества и всякого сброда, преступников и уголовников.

Народная молва приписывала ему, конечно, особые сверхъестественные качества и самое имя его было окружено чудесным ореолом святости и колдовства.

Суд и расправу над своими сподвижниками он производил сам и карающая рука его, вооруженная Маузером, не давала пощады трусам, лжецам, грабителям и нарушителям установленной железной дисциплины. К нему стекались все недовольные, униженные и оскорбленные, угнетенные и преследуемые законом.

Имея всюду своих агентов, Тун-Хо всегда был в курсе всех дел и жизни края, или как говорили тогда, «глаза и уши Тун-Хо везде».

Крестьянам и беднякам он помогал, и они всегда находили у него защиту и покровительство. Обаяние его среди всего населения было так велико, что одно только имя его наводило страх и трепет.

Кроме недюжинных способностей и огромной силы воли, Тун-Хо обладал еще государственным умом в высокой степени, что дало ему возможность справиться с труднейшею задачей организации восстания и сформирования отрядов в дикой безлюдной стране, каковою была в то время Маньчжурия.

По существу своей деятельности, это был несомненно выдающийся хунхузский вождь.

Имея всюду своих сообщников и пользуясь доброжелательством всего населения, Тун-Хо везде имел приют и гостеприимно раскрытые двери. Запуганные и терроризированные им местные власти не осмеливались его трогать и принуждены были смотреть сквозь пальцы на его деятельность.

Местные китайские войска в военном отношении были ниже всякой критики и не могли противостоять организованным, хорошо вооруженным хунхузским отрядам Тун-Хо. Знаменные войска были не лучше, и спокойно сидели в своих крепостях-импанях, курили опиум и по вечерам громко трубили в свои длинные медные трубы, с целью устрашения видимых и невидимых врагов.

Таким образом Тун-Хо делал свое дело, и только в 1907 году Пекин опомнился, уяснив себе угрожающую опасность и послал в северную Маньчжурию, вновь сформированную из отборных войск дивизию, под командой генерала Чжан. Дивизия была сформирована, снаряжена и обучена, по образцу германской армии, необходимым для действий в пересеченной горно-лесной стране.

КВ-ж дорогой было предоставлено все необходимое, для транспорта и передвижения этих войск в любой пункт на линии ж/д.

Для генерала Чжан был предоставлен бронированный пульмановский вагон, равно как и для его штаба и личного конвоя.

Резиденцией своей генерал избрал станцию Ханьдаохэцзы, где был расквартирован в китайском поселке один полк вновь прибывшей дивизии.

По древнему маньчжурскому обычаю, генералу Чжан были предоставлены неограниченные права наместника богдыхана, в знак чего ему вручены стрелы, имеющие символическое значение неограниченной царской власти над жизнью и смертью всех без исключения подданных.

Прибыв в Маньчжурию, Чжан прежде всего, для ознакомления с положением вещей, объехал всю линию Китайско-Восточной железной дороги и на местах стал наводить суд и расправу над местным китайским населением, при чем всех, подозреваемых в пособничестве или соучастии Тун-Хо, без церемонии задерживал, предавая смертной казни, посредством обезглавливания. Конечно, при таком способе следствия и суда, много пострадало невинных, но цель была отчасти достигнута, т. к. местное население, терроризированное и запуганное, находясь между двух огней, утратило всю свою активность и принуждено было в этой борьбе держаться пассивно, боясь навлечь на себя репрессии грозного Чжана.

По некоторым данным можно почти с достоверностью сказать, что за время владычества в Маньчжурии генерала Чжана, срублено было не менее 3 тысяч китайских голов.