В дебрях Маньчжурии

Большинство были высокие и крепкие люди. Одежда почти однообразная. Вооружение также. Между винтовками Маузера попадались пистонные гладкоствольные старые ружья. Были и наши берданки. Патроны блестели медными гильзами в нагрудных патронташах. Возраст хунхузов был самый разнообразный, начиная с мальчика лет 16-ти и кончая стариком лет 60-ти. Начальник отряда вооружен был пистолетом Маузера и чалма его была черного цвета, тогда как у остальных синего.

Подойдя ко мне вплотную, он отобрал у меня винтовку и передал ее своему оруженосцу. Я таким образом был обезоружен.

Из разговоров за китайцев я узнал, что это был передовой отряд шайки Тун-Хо, известного тогда по всей северной Маньчжурии предводителя. Я знал, что Тун-хо не трогает русских и успокоился за свою участь, но начальник отряда объявил мне, что не может отпустить меня, до прибытия самого Тун-хо. Я молча покорился и должен был идти за хунхузами опять в ту сторону, откуда шел.

На перевале, у кумирни Лао-лин-Мяо хунхузы остановились и я лег под тенью старого кедра, так как в тайге было душно. Возле меня расположился часовой, старый хунхуз безостановочно дымивший своей длинной трубкой.

Остальные хунхузы разбрелись по кустам и их не стало слышно. Так прошло с четверть часа. По свистку своего начальника хунхузы, надев свои вещевые мешки на спину, вышли на тропу и двинулись с перевала вниз, направляясь по восточным отрогам Лао-лина в долину реки Тутахезы.

Я безропотно шел за ними, конвоируемый сзади старым хунхузом. Шли мы безостановочно часа два, спускаясь с крутых склонов хребта, и достигли наконец одинокой фанзы зверолова, расположенной на высоком берегу Тутахезы.

Я бывал в этой фанзе неоднократно и старик зверолов меня узнал и желая ободрить, дружески похлопал по плечу, приговаривая: «Ни-пу-хай-па! Пу-хай-па!», т. е. «не бойся, не бойся».

Хунхузы расположились в фанзе и занялись чаепитием, предложив мне также принять в этом участие.

Под вечер, когда солнце скрылось за зубчатым гребнем Лао-лина, и из таежных падей потянуло морозным дыханием осени, появился еще один отряд хунхузов, человек в тридцать.

Одежда их отличалась разнообразием, но вооружение было отличное и состояло из магазинов Маузера. Начальник этого отряда, по прозванию Да-Лан, отличался огромным ростом и был на две головы выше среднего человека. Пришедшие хунхузы сообщили, что Тун-Хо прибудет ночью и останется в фанзе весь следующий день.

Большинство хунхузов относилось ко мне доброжелательно и даже изысканно вежливо, но часовой все-же неотлучно находился при мне и следил за всеми моими передвижениями.

Так как фанза была очень мала, все хунхузы расположились биваком на берегу реки и представляли собой живописную картину на фоне девственной первобытной тайги.

Наступила темная таежная ночь. Большие костры, разведенные хунхузами, отражались в волнах бурливой Тутахезы и столбы искр крутясь под сводами вековых кедров, уносились в вышину, к звездному глубокому небу. Выставив часовых в обе стороны тропы, хунхузы улеглись спать возле костров на своих козьих шкурах.

В фанзе поместились оба начальника отрядов. Мне так же предложили занять место на канах, чем я и воспользовался, т. к. был сильно утомлен большим дневным переходом. Часовой расположился на полу возле двери и сел у очага, раскуривая свою неизменную трубку. Вскоре хунхузы захрапели; не спал только мой конвоир, да старый зверолов, возившийся с чем-то у очага. Несмотря на усталость, я не мог уснуть и разнообразные мысли наполняли мою голову. Предстоящее свидание с известным предводителем хунхузов волновало меня и я старался представить его в своем воображении, как представлял его себе, простой народ, в виде легендарного героя.

Тун-Хо был известен не только в Маньчжурии, он распространял свою деятельность и на часть Северного Китая, представляя собой значительную реальную силу, которая обратила на себя внимание правительства и заставила его принять меры к ликвидации его деятельности.

Многочисленные шайки хунхузов, комплектуемые из самых разнообразных элементов населения, представляя собой надежный революционный кадр и ядро для готовящегося бунта.

Шайки эти, насчитывавшие в своих рядах до 60 тысяч отличных бойцов, конечно были разрознены и не объединены. Недоставало только человека с сильною волей, популярного и предприимчивого, который сумел бы сорганизовать в одно целое партии хунхузов, разбросанные на обширной территории. Такой человек нашелся в лице Тун-Хо. Китаец по происхождению, он принадлежал к зажиточному классу южной Манчжурии.

B окрестностях Куан-чен-цзы у него были обширные поместья и своя торговая фирма в Инкоу. Имея постоянную связь с хунхузами, по своим торговым делам, отличаясь честностью и справедливостью, он приобрел значительное доверие и популярность не только хунхузских шаек, оперировавших в Маньчжурии, но и среди местного крестьянского населения.

Имя этого человека приобрело известный ореол и многие хунхузские шайки выбрали его своим верховным главой. Сейчас-же после японской войны он становится во главе этих шаек.