В дельте Лены

Пока все гадали, кем мог быть пропавший человек, упомянутый в записке, я решил, что правильнее всего было бы немедленно встретиться с Ниндеманом и узнать местонахождение Делонга и его спутников; поэтому я сказал Кузьме, что он должен немедленно снова погрузить в сани небольшой запас еды и отвезти меня в Булун. Он возразил, что это невозможно. Дело было в собаках: они бежали несколько дней подряд, изранили лапы и не могли снова отправиться в путь, пока их не накормят и не дадут отдохнуть. Но мне не терпелось, и я настоял, чтобы он немедленно отправился сам или послал кого-нибудь в Ары, в десяти верстах к северу, за свежей упряжкой собак, чтобы мы могли отправиться в ту же ночь или на следующее утро. Поэтому туда был немедленно отправлен гонец, а мы продолжили перекрёстный допрос Кузьмы.

Он рассказал, как они со старостой пересекли горный хребет на восточном берегу Лены и обнаружили, что лёд на реке вскрылся. Льдины громоздились огромными массами, образуя заторы, вода затопила берега, и, поскольку их путь лежал вдоль реки и по льду, то они уже думали повернуть назад из-за нехватки провизии, но всё же дождались в поварне, пока лёд снова покроет реку, и тогда им удалось пробраться по краю берега под крутыми горами, которые возвышаются над рекой в этом месте.

Особенностью местных рек является то, что их воды в основном образуются в результате таяния снегов в июне и июле, когда, например, Лена, выходя из берегов, растекается в иных местах на ширину шестидесяти миль и более[53]. К концу лета объем воды уменьшается, и в течение августа уровень воды быстро падает, а в сентябре прекращается всякое таяние и начинает формироваться первый лёд; уровень воды, которая держит лёд на своей поверхности, продолжает падать из-за прекращения таяния на юге, и огромный ледяной покров, который более не поддерживается водой, оседает, ломается и уносится течением. Плывущий лёд образует заторы, река позади них поднимается, сносит их и гонит лёд перед собой, чтобы снова замёрзнуть и затем снова сбросить свои ледяные оковы. Это продолжается до поздней осени, пока уровень воды не уменьшится до минимума. Тогда река успокаивается, находит себе путь подо льдом и тихо продолжает своё течение к морю. Такова была причина задержки Кузьмы по дороге до Булуна.

Но по прибытии туда казачий командир Баишев[54] разрешил ему задержаться и отдохнуть только одну ночь и затем поторопил его вернуться в Зимовьелах с небольшим грузом провизии и письмом от него и священника, а также устным сообщением о том, что он, Баишев, прибудет в Зимовьелах послезавтра и привезёт еду, одежду и оленей достаточно, чтобы доставить всю нашу команду в Булун.

Какой-то недоброжелательный распространил сообщение о том, что задержка Кузьмы случилась оттого, что он в пути напился; но я рад сообщить, что это не было ни утверждением самого Баишева, ни заключением официального расследования, проведённого по моей просьбе Ипатьевым[55], исправником округа. Оно показало, что между деревней Кузьмы и Булуном нельзя было найти ни капли спиртного; что Баишев разрешил Кузьме остаться в Булуне только на одну ночь; и поскольку он последовал за ним на следующий день на оленьих упряжках, а Кузьма прибыл в Зимовьелах днём раньше, сообщение это, следовательно, было подлой клеветой и имело свой источник в тех низменных проявлениях человеческой натуры, которые у некоторых людей превалируют и являются неуправляемыми – эти люди, живущие среди нас, обманывают, унижают, очерняют и оскорбляют тех из своих собратьев, которые искренне пытаются выполнять свой долг и стараются быть лучше.

Кузьма действительно уехал и вернулся так быстро, как это было возможно в то время года, и, кстати, помните, что в этих краях нет никаких дорог. Состояние маршрута здесь меняется в течение всего года, и только те, кто имеет опыт путешествий, могут найти в этих местах правильный путь без компаса, ориентируясь по горным вершинам и снежным застругам от господствующих ветров. Кузьма и все местные жители, заинтересованные в том, чтобы снабжать нас продовольствием и проводниками, были, по приказу генерала Черняева, тщательно опрошены в моем присутствии Ипатьевым, и было сделано единственное верное заключение, что все они сделали всё, что было в их силах, для нашего здоровья, удобства и безопасности; что Кузьма доставил сообщения из Зимовьелаха в Булун как можно быстро (он, на самом деле, был первым человеком, пересёкшим эту местность в это время года, с большим риском и самопожертвованием), и что его преданность и усилия, безусловно, заслуживают чего-то лучшего, чем подозрения и клевета. Интересно, однако, что самая беспощадная и бессмысленная критика делалась теми, кто находился за 10 000 миль от мест событий, людьми, которые, несомненно, сочли бы самым ужасным испытанием в своей жизни, если бы им пришлось завтракать раньше десяти часов утра.