В дельте Лены

Благодаря этим свежим припасам и запасу рыбы наши перспективы начали проясняться, и ожидаемый приезд Кузьмы, чтобы окончательно подготовиться к поездке в Булун, теперь был темой наших ежечасных и почти постоянных разговоров. Возник вопрос, не было бы целесообразно послать одного из членов отряда вместе с Кузьмой, чтобы облегчить дело и расшевелить российских чиновников, которые, как класс, являются самыми отъявленными волокитчиками. Бартлетт, которому я полностью доверял во всём, попросил разрешения поехать, и я был склонен удовлетворить его просьбу, но мистер Даненхауэр возразил, что это было бы обидно для него, и я отложил своё решение. Я был в затруднительном положении. Капитан Делонг приказал мне не позволять мистеру Даненхауэру выполнять какие-либо обязанности, и, хотя теперь я был независим от Делонга, всё же я не чувствовал себя вправе нарушать его приказы, поскольку было вероятно, что по прибытии в Булун я мог бы найти там его или Чиппа, хотя общее мнение было, что оба погибли во время шторма.

Наконец настал долгожданный день, а с ним, как и обещал, явился Кузьма. Я снова прошёлся по пунктам нашего соглашения и призвал его поторопиться с отъездом. Он заверил меня, что сможет совершить путешествие в Булун и обратно за пять дней. Затем, когда я спросил, может ли он взять с собой нашего курьера, его ответ был краток и убедителен. Нет, он не мог. Почему? У него было всего семь собак, и ему пришлось бы взять ещё, так как один человек со своим снаряжением и собачьим кормом весил четыреста фунтов, а добавление ещё одного человека с экипировкой увеличило бы груз до восьмисот фунтов. Кроме того, ему нужно идти быстро, а пассажир требует заботы и внимания; если бы это был помощник – тогда другое дело, а так это будет только обузой. Так что один он может дойти и вернуться через пять дней, а в противном случае – нет. И это решило вопрос.

Я давно подготовил депеши посланнику Соединённых Штатов в Санкт-Петербурге и министру ВМФ; но так как я ожидал уже скоро связаться с российскими властями, то не счёл разумным отправлять их сейчас; поскольку с тех пор, как я написал их, наше положение существенно улучшилось, и у меня не было желания тревожить весь мир новостями, в которых я не был полностью уверен; поэтому я воздержался от телеграфирования информации о судьбе Делонга, пока я не увижу его мёртвое тело. Как покажет будущее, эта задержка с отправкой депеш не повлияла на окончательный результат, за исключением отсрочки прибытия в Соединённые Штаты новостей о нашей высадке в дельте Лены.

14 октября Кузьма покинул Зимовьелах, пообещав вернуться через пять дней. Сдержит ли он своё слово? К тому времени я уже понял, что обман не считается большим грехом ни у туземцев, ни у русских крестьян; напротив, если он сделан умно, то скорее рассматривается как достоинство. В течение всего моего пребывания в Сибири я обнаружил, что обман практикуется повсеместно, как в самых повседневных, так и в самых исключительных обстоятельствах. Сразу же после того, как Кузьма отбыл в Тумус[48], его место жительства, Даненхауэр вдруг напомнил мне, что я забыл попросить ему рассказывать всем по дороге о потере двух других отрядов экспедиции и предложить от моего имени вознаграждение в тысячу рублей любому, кто предоставит мне информацию об их местонахождении. Чтобы исправить это упущение, я послал Даненхауэра, по его собственной просьбе, в Тумус. Он вернулся на следующий день и сообщил мне, что Николай Чагра, наш староста, будет сопровождать Кузьму до Булуна. Поначалу это было для меня очень неожиданным и тревожным известием, и я заподозрил, что это не что иное, как какая-то сделка между ними, рассчитанная на то, чтобы помешать моим планам; но спустя некоторое время узнал, что Кузьме, который был уголовным ссыльным, под страхом наказания было запрещено посещать Булун без сопровождения старосты. Они выехали, как мне сказали, 16-го числа, а мы остались с нетерпением считать дни их отсутствия.

Когда мистер Даненхауэр был в Тумусе, Кузьма и местные жители сказали ему, что мыс Баркин находится всего в сорока верстах к северо-востоку от нас, – ужасная неправда, расстояние по прямой составляет около ста десяти вёрст[49]. Однако мистеру Даненхауэру не терпелось отправиться туда на поиски, и я неохотно разрешил ему ехать, но предупредил, чтобы он не пересекал открытую воду или разбитый лёд, и не подвергал себя любой опасности, чтобы не задержать нас после возвращения Кузьмы, что мы ожидали через четыре дня. До этого он съездил в Тумус и обратно в компании со Спиридоном, злодейского вида тунгусом, которого мы встретили в заброшенной деревне Ары, и о котором у всех нас сложилось неблагоприятное мнение. Но теперь, к моему великому удивлению, мистер Даненхауэр заявил, что считает его самым превосходным погонщиком собак и что он «может делать с ним всё, что заблагорассудится».