В долине Иордана

Но довольно о древней исторіи Бахръ-эль-Лута: что бы ни произошло на берегахъ Малой Азіи, какія бы катастрофы въ род Смирнскаго и Алеппскаго землетрясеній ни разразились въ окрестностяхъ Мертваго Моря, ононе оживетъ никогда. Не заглядывая далеко впередъ, мывсе-таки можемъ съдостаточною вроятностью предсказать его недалекое будущее. Припомнимъ только что бассейнъ Лотова озера лежитъ въ области широкаго поднятія почвы, замченнаго уже давно; берега Малой Азіи не перестаютъ выходить изъ воды со времени появленія на нихъ человка. «Вся эта часть азіятскаго континента увеличилась уже въ историческую эпоху значительнымъ понсомъ въ ущербъ Средиземному морю»; обмелли древнія гавани Тира и Сидона, приподнявшихся изъ воды; славная гавань Яффы, принимавшая корабли фараоновъ и Финикіянъ, загородилась огромными камнями, высунувшимися изъ воды. Вся Саронская долина не что иное какъ подарокъ моря, нкогда омывавшаго подножья Іудейскихъ горъ. Вмст со поверхностью Іудеи повышается медленно и котловина заключающая въ себ Мертвое Море. Постепенно, хотя и медленно повышаясь не относительно окрестной страны, но вмст съ горами, окружающими его берега, небольшой замкнутый бассейнъ уже въ силу геологическихъ причинъ долженъ усиливать свое испареніе и еще боле сгущать и безъ того пересыщенныя воды. Если мы представимъ себ что сгущеніе воды Мертваго Моря и отложеніе приносимыхъ туда солей, почти безъ возможности выноса, будетъ идти хотя также какъ и теперь (даже не crescendo, какъ того можно ожидать), то не очень далеко то время когда названіе Мертваго Моря будетъ прилагаться къ масс минеральныхъ солей.

IX

Я не знаю, какъ я дождался утра, которое мн казалось, медлило прійти чтобы прекратить мои страданія. Забываясь лишь минутами, я безпрестанно открывалъ глаза, словно стараясь уловить восходъ солнца на колеблющейся поверхности Бахръ-эль-Лута. Вотъ уже началъ меркнуть досел ясный матово-серебристый свтъ луны, блдная, блесоватая, она какъ будто спшила закатиться за Іудейскія горы, прежде чмъ золотые лучи солнца обезцвтятъ ея блдный ликъ. Вотъ звздочки уже укоротили свои мерцающіе лучи, пособрали ихъ въ свое маленькое тльце и поспшили утонуть гд-то въ начинавшей блднть синев. На Восток къ горамъ Заіорданскимъ, въ сторон полузагадочной Моавіи, гд еще такъ недавно ходили черныя тучи, небо было такъ ярко и свтло, какъ будто пали на негоснопы невидимаго сіянія; поблднла его синева, лиловая тнь набжала на нее и розовый свтъ зари загорлся надъ горами. Свтлый оттнокъ легъ и на поверхность Мертваго Моря, окрасивъ рябины его стально-синихъ водъ.

— Эль-хамди-Лиллахи, Салла-эн-Неби (слава Богу, слава Пророку)! проговорилъ, приподнимаясь со своего ложа, проводникъ г. Пижо при вид показавшейся зари. — Тулуу еш-Шемсъ таибъ (восходъ солнца хорошъ), добавилъ онъ, начиная свою утреннюю молитву. Не долго продолжалось фетха (утренняя молитва) Араба, которую онъ не сопровождалъ омовеніемъ по недостатку воды. — Сабахкумъ билъ шеръ, эфенди(Съ добрымъ утромъ, господинъ)! обратился затмъ ко мн Селикъ, увидавъ что я лежу уже съ открытыми глазами.

Чуткій Османъ при первыхъ словахъ Селика былъ тоже на ногахъ и пошелъ къ лошадямъ, о которыхъ онъ заботился больше чмъ о своемъ господин. Зная что намъ сегодня предстоитъ часа три-четыре безводнаго пути къ Мар-Саба, онъ готовился снова сводить коней на Іорданъ чтобы выступить тотчасъ при восход солнца. Мы съ г. Пижо сли на нашихъ скакуновъ и понеслись къ зеленющимъ берегамъ.

Розовый свтъ все еще разливался по восточной половин неба, занимая его до зенита; ближе къ горизонту онъ переходилъ уже въ пурпуръ, золото и кровь, тогда какъ на запад, гд еще, какъ полупрозрачная тнь, убгала луна, все ярче и свтле становилось небо и его лазурь. Легкій розовый оттнокъ палъ и на море, и на пустыню. Словно яркая окалина побжала по металлически-синей поверхности моря; темныя воды его стали какъ-то прозрачне; пронизанная свтомъ, масса его вдругъ оживилась, проснулась и пустыня; покраснлъ слегка ея золотистый песокъ, загорлись огонькомъ вершины известковыхъ холмовъ, лиловыя тни побжали отъ нихъ по земл, и песчаный жаворонокъ понесся навстрчу грядущему солнцу. Что-то особенное, ощущаемое только грудью, было разлито въ воздух, очищенномъ бурею…

Быстро мчались наши кони по знакомой тропинк на Іорданъ, и не успло еще разгорться чудное утро, какъ я уже бросился въ третій разъ въ прохладныя живыя воды Іордана. Несмотря на щипавшую свжесть воды, около четверти часа я провелъ въ струяхъ священной рки, смывая съ себя гршныя воды Бахръ-эль-Лута. Но минеральныя частицы въвшіяся въ поры кожи сдлали свое дло, вызвавъ раздраженіемъ ея довольно значительную экзему почти на всемъ тл. Красная, бархатистая, сильно зудящая, особенно на живот, бокахъ и предплечіяхъ сыпь уже не могла быть смыта водой Іордана и осталась на память о двукратномъ погруженіи въ воды Мертваго Моря.