Въ двнадцатомъ часу

Въ зал было нсколько мужчинъ, прилежно разсматривавшихъ колекцію жуковъ, разложенную на большомъ кругломъ стол. Одинъ изъ этихъ господь подошелъ встртить новыхъ гостей и привтствовалъ ихъ вжливыми словами.

— Вы сдлали намъ честь своимъ посщеніемъ, сказадъ онъ: — не угодно ли вамъ пожаловать въ гостиную, гд я представлю васъ мистрисъ Дургамъ, которая находится въ слдующей комнат?

Господинъ, произносившій эти слова на нмецкомъ язык съ иностраннымъ акцентомъ, представилъ обоихъ друзей всмъ своимъ знакомымъ, разсматривавшимъ жуковъ вокругъ стола, и какъ оказалось, почти вс знакомы съ Бенно; посл этото повелъ ихъ въ смежную гостиную. Ему было около сорока лтъ, роста онъ было средняго, широкоплечъ и съ прекраснымъ, выразительнымъ лицомъ, на которомъ отпечатлвалось невозмутимое спокойствіе англичанина. Въ его голос звучала вжливая благосклонность, но безъ всякой теплоты; свои привтствія онъ произносилъ какъ заученный урокъ.

Смежная комната оказалась тою самою гостиной, которую Свенъ такъ хорошо помнилъ съ самаго того утра. Но въ то время комната была пуста, въ ней царствовали полусумерки, среди которыхъ демонскіе полуопущенные глаза той красавицы приводили въ смятеніе впечатлительнаго постителя. Теперь же комната была оживлена многочисленнымъ обществомъ и розовые оттнки заходящаго солнца, врываясь въ гостиную сквозь открытыя двери балкона, сливались съ ослпительнымъ свтомъ свчей.

Свенъ замтйлъ эту разницу, пока его взоръ устремился на желанный портретъ для удостовренія себя въ его пребываніи здсь, и въ ту же минуту обратился на даму, сидвшую на диван за кипящим самоваромъ и угощавшую чаемъ гостей, сидвшихъ вокругъ стола.

Эта дама была оригиналомъ портрета.

Но удивительная вещь: Свенъ чувствовалъ странное разочарованіе. Онъ долженъ былъ согласиться, что художникъ не отступилъ, можетъ быть, отъ правильной красоты очертаній, отъ нжности, красокъ, богатства дивныхъ темнорусыхъ волосъ; но то упорное презрніе къ жизни въ ея нсколько нахмуренныхъ бровяхъ, та неизреченная скорбь въ полузакрытыхъ, печально опущенныхъ глазахъ, то полное слезъ подергиваніе въ углахъ прекрасныхъ губъ — были ли хотя слды отъ всего этого на лиц спокойномъ какъ маска, привтствовавшемъ вновь представленныхъ гостей едва замтною улыбкой? «Поистин» такъ думалъ Свенъ посл того какъ былъ представленъ другимъ дамамъ и кавалерамъ, сидвшимъ вокругъ стола, и могъ держаться въ сторон, чтобъ безъ помхи длать сравненіе между оригиналомъ и портрегомъ: «поистин, я былъ вполн правъ, когда при первомъ впечатлніи почувствовалъ, что художникъ изображалъ не дйствительность, а идеалъ своего воображенія. Теперь предъ глазами моими неоспоримое доказательство. Успокойся, обманутое сердце, и пойми, что на земл не можетъ существовать того, что наполняетъ душу блаженствомъ.»

Свенъ испытывалъ въ жизни своей много разочарованій подобнаго рода, да и собственно говоря, не вся ли его жизнь была длиннымъ рядомъ разочарованій, которыя приготовляла ему необузданная живость фантазіи и чрезчуръ взыскательныя требованія, которыхъ онъ вслдствіе того добивался отъ вещей и людей? Но никогда еще не казалась ему такъ мучительна эта разница, всегда остающаяся въ пользу идеала, когда къ дйствительности примняется масштабъ воображенія. Съ робкой тоскою приближался онъ къ портрету, надясь теперь лицомъ къ лицу увидться съ богиней; — завса упала и что же увидіъ его смущенный взоръ? Простую смертную женщину, хорошенькую, очень хорошенькую — но только женщину...

Свенъ довольно наглядлся. Чувство горечи переполняло его душу. Ему хотлось бы сейчасъ уйти. Неумолкающій говоръ и смхъ общества за чайнымъ столомъ вдругъ опротивли ему и показались пошлыми. Чрезъ нсколько минутъ онъ вышелъ въ залу и присоединился къ гостямъ, которые все еще не насмотрлись на колекцію жуковъ. Бенно предупредилъ уже его въ зал и даже прочиталъ лекцію объ удивительномъ наскомомъ, которое за нсколько дней предъ тмъ доставлено было Дургаму однимъ пріятелемъ его изъ Бразиліи. Бенно былъ опытнымъ зоологомъ и именно жукъ былъ его сильною стороною. Онъ умлъ разсказать интереснйшія исторіи на счетъ этого созданія, такъ что его слушатели, и поучались и восхищались. Но никто не прислушивался къ его лекціи съ такимъ любопытствомъ, какъ Дургамъ. Свенъ, воспользовавшись этимъ временемъ, подробно изучалъ физіономію этого человка.