Въ двнадцатомъ часу

Но съ какимъ тщаніемъ ни старался онъ изучать его, а все же не могъ добиться настоящаго результата. Широкій, мужественный лобъ обозначалъ необычайную силу мышленія, твердо сомкнутыя губы и сильный, угловатый подбородокъ тоже указывали на могучую силу воли и ни предъ чмъ не отступающую ршимость — но вотъ и все тутъ. Ни однимъ взглядомъ глаза его не обличили, что таится въ душ этого человка; ни одна улыбка не обнаружила, что у него въ сердц происходитъ. Когда онъ говорилъ — а онъ не мало длалъ такихъ замчаній, изъ которыхъ легко можно было заключить, что онъ основательно изучалъ естествовдніе — и слова его произносились ровнымъ, спокойнымъ голосомъ, и видно было, что вс его мннія были взвшены и обсуждены съ строгою справедливостью. Казалось невозможнымъ, чтобъ этотъ человкъ позволилъ себ увлечься своими чувствами, казалось даже, что онъ неспособенъ на такое увлеченіе. Въ конц концовъ, этотъ человкъ произвелъ на Свена впечатлніе двери подъ тройнымъ замкомъ.

И по мр того, какъ это впечатлніе овладвало Свеномъ, усиливалось и его участіе къ прекрасной, холодной жен этого холоднаго, окоченвшаго мужа.

«Кто знаетъ», думалъ онъ про-себя: «на сколько градусовъ ея холодность надо отнести на счетъ ея мужа? Кто знаетъ, не погребена ли подъ этою мраморною улыбкой цвтущая, отрадная жизнь, мало-по-малу умирающая, пока совсмъ оцпенетъ благоуханная, блистательная весна въ этой ледовитой зим?»

Въ эту минуту пришло ему на память описаніе характера мистера Дургама, сдланное его болтливою хозяйкой. Не вслдствіе ли страха его деспотизма, напуганная, она поневол облеклась личиною равнодушія, такъ мало подходящею ко всей ея наружности? Свенъ чувствовалъ невыразимое желаніе получить отвтъ на эти вопросы, найти разршеніе нмой, тихой загадки на лицахъ мужа и жены, и вотъ потянуло его опять въ гостиную, откуда въ эту минуту доносился отчетливый и рзкій голосъ молодого американца, только-что возвратившагося изъ путешествія по Востоку. Самоувренная и вмст изящная осанка его пріятно поразила Свена при первомъ взгляд на него.

— Позвольте мн подтвердить свое мнніе только однимъ примромъ, сказалъ господинъ Куртисъ: — въ многолюдномъ обществ на минеральныхъ водахъ по близости Нью-Йорка я позволилъ себ подхватить на руки маленькую шаловливую двочку, которая, бгая въ перегонку съ другими дтьми, въ пылу игры налетла прямо на меня. Крошечная особа съ ужасомъ отскочила отъ меня и сказала: «Я не позволяю вамъ, сэръ, дотрогиваться до меня!» Никогда я не забуду тона,какимъ прикрикнула на меня пятилтняя мисъ двадцати дюймовъ высоты, не забуду также и тхъ взглядовъ негодованія, которыми удостоили меня близсидвшія дамы.

— Что же вы желаете доказать этимъ анекдотомъ? спросилъ одинъ изъ постителей.

— А то, что американская женщина съ молокомъ матери всасываетъ самостоятельность, которою отличается отъ всхъ своихъ сестеръ, насколько я имю честь ихъ знать; что эта характеристика положена уже основаніемъ въ врови и нервахъ американокъ, и этотъ даръ природы, такъ же какъ и слдующее за тмъ воспитаніе, въ которомъ все соединяется, чтобъ увеличить это гордое чувство самостоятельности, и даютъ имъ превосходство, которымъ он пользуются. Американская женщина безгранично свободное существо, какъ нигд не бываетъ другой женщины. Пятилтнимъ ребенкомъ она прикрикнетъ на незнакомаго человка: «Милостивый государь, не смйте дотронуться до меня!» тогда какъ нмецкое дитя всякаго назоветъ «дядею». Будучи молодою двушкой, американка сближается съ молодымъ человкомъ, гуляетъ, катается съ нимъ и чрезъ недлю отправляетъ его ни съ чмъ, если онъ ей не понравился, а потомъ снова удостоиваетъ своего вниманія другого и никто въ обществ не находитъ въ этомъ ничего неприличнаго, такъ что даже самъ мистеръ Смитъ или мистеръ Джонсъ не отваживаются противъ этого возмущаться. Даже будучи женою, она исполняеть свои обязанности съ строгой добросовстностью, пока это ей возможно, но коль скоро настала минута, когда она убждается, что должна сдлать выборъ между добрымъ именемъ и своею страстью, и если она длаетъ ршительный шагъ съ самоувренностью, силою разрывая каждую цпь, оковывающую ее, хотя бы самую крпкую цпь — такъ и этотъ поступокъ, действительно демонскій, все же будетъ чисто по-американски.

— И вы считаете такое положеніе за счастье? спросила мистрисъ Дургамъ такъ равнодушно, какъ-будто спрашивала: «Не угодно ли вамъ еще чашку чая?»

— Это смотря по произволу, возразилъ Куртисъ: — во всякомъ случа при такомъ положеніи ничто не препятствуетъ вол женщины, желающей стать выше обыкновенныхъ пошлостей жизни. Разумется, честолюбію очень пріятно.

— Зато тмъ непріятне сердцу.

Вс глаза обратились на Свена, который, будучи увлеченъ предметомъ разговора, подошелъ за это время къ столу и послднія слова невольно вырвались у него. Свенъ немного покраснлъ, увидвъ себя предметомъ общаго вниманія, однако считалъ неприличнымъ показать видъ, будто ничего имъ не сказано, если ужъ онъ вмшался въ разговоръ.