Въ двнадцатомъ часу

А между тмъ не несешь ли и ты, какъ многіе, казнь за грхи своихъ родителей? Бросилась ли бы ты въ объятія демона гордости, приведшему тебя къ погибели, еслибъ ты могла опираться на врную руку отца? Не эта ли гордость была единственнымъ наслдіемъ, доставшемся теб отъ несчастной матери? И чмъ была для нея эта гордость, какъ не противоядіемъ отчаянія? Бдная мать! бдная дочь!... И не могли ли теб помочь эти талисманы? Это тоненькое золотое колечко, которое ты сняла съ охладвшаго пальца любимой руки, которую ты поцловала съ горячею нжностью? И эта цпочка, которая украшали бдняжку, можетъ быть, и въ самый вечеръ смерти предъ пошлою публикою маленькаго театра? И этотъ медальонъ, въ которомъ скрывается вроятно ея портретъ... Боже великій! что это?»

Увидвъ портретъ въ медальон, Свенъ вздрогнулъ, какъ-будто молнія упала къ его ногамъ. Онъ не врилъ своимъ глазамъ. Самъ демонъ, должно быть, смется надъ нимъ; но — иначе не можетъ быть: этотъ превосходный, на эмали писаный портретъ красиваго мучжины, красоту котораго ни страсти, ни безпутная жизнь не могли ослабить — это былъ портретъ его отца!..

—

На двор смеркалось, въ комнат царствовала ночь, а Свенъ все сидлъ въ своихъ креслахъ, облокотившись головою на руку неподвижно, какъ-будто спалъ. Наконецъ онъ тихо поднялся, тихо перешелъ въ смежную комнату, одлся, почти не сознавая что длаетъ, опять вернулся, положилъ книжку .и золотыя вещицы въ шкатулку, взялъ ее съ собою и какъ лунатикъ тихо и молча вышелъ, не обращая вниманія на возгласы попавшейся ему на лстниц госпожи Шмицъ, не отвчая на вопросъ изумленнаго швейцара: «Разв вы изволите выходить, господинъ баронъ?» Онъ вышелъ изъ дома и перешелъ улицу, направляясь прямо къ дач.

Глава семнадцатая.

У подъзда дачи стояли два экипажа, карета и телега, на которой установлено было много чемодановъ. Въ сняхъ на встрчу Свену попались люди, несшіе другія дорожныя вещи. Свенъ заглянулъ въ отворенныя двери опустлой комнаты; изъ прислуги никого не видать. Въ зал встртилъ онъ стараго англичана, который выходилъ изъ гостиной съ большимъ портфелемъ подъ мышкой и, какъ только увидлъ Свена, тотчасъ затворилъ за собою дверь изъ гостиной. Выпрямившись во весь ростъ, онъ съ полуиспуганнымъ и полувраждебнымъ видомъ смотрлъ на непрошеннаго гостя. Старый камердинеръ былъ всею душой преданъ мистеру Дургаму, и должно быть, въ эту минуту страшныя мысли мелькали въ его голов.

— Я желаю видть мистрисъ Дургамъ, сказалъ Свенъ.

— Мистрисъ Дургамъ никого не принимаетъ, отвчалъ старикъ тихо, но очень отчетливо, и не двигаясь съ мста передъ дверьми.

— Мн непремнно надо ее видть.

— А я говорю вамъ, что это невозможно.

— Я самъ въ этомъ удостоврюсь, сказалъ-Свенъ, подходя къ двери.

— Назадъ! крикнулъ старикъ, грозно поднявъ руку.

Въ эту минуту дверь тихо отворилась и сама Корнелія показалась на порог. Она была въ траурной одежд, черный крепъ обрамливалъ ея лицо, покрывшееся смертной блдностью при вид Свена.

Старикъ отступилъ. Корнелія и Свенъ стояли другъ противъ друга. У Свена дрожали ноги, все тло его дрожало, онъ съ трудомъ держался на ногахъ. Корнелія, какъ бы ища опоры, положила руку на дверную ручку; но скоро оправилась и сказала голосомъ, звучавшимъ твердостью:

— Вы пришли проститься съ нами. У насъ в дом страшный безпорядокъ, потому что мы узжаемъ на слдующемъ пароход. Впрочемъ, со старыми знакомыми не слдуетъ церемониться; прошу...

Она повернулась въ гостиную. Свенъ послдовалъ за нею. Старикъ тоже вошелъ за ними, подвинулъ кресла къ дивану и зажегъ свчи въ канделабр, стоявшемъ на камин. Корнелія между тмъ пригласила Свена садиться и заговорила беззвучно-равнодушнымъ, совсмъ чуждымъ ей голосомъ, отъ котораго у Свена сердце облилось кровью:

— Отъздъ нашъ ршенъ довольно неожиданно. Докторъ желалъ какъ можно скоре отправить Эдгара въ боле благотворный климатъ Италіи. Кром того, во Флоренціи или въ Гену мы должны встртить сэр-Джорджа Блунта, дда моихъ дтей съ материнской стороны; на него я возлагаю вс надежды для Китти. Вы знаете, что все состояніе принадлежитъ Эдгару. Докторъ ожидаетъ насъ на пароход; онъ такъ добръ, что хочетъ проводить своихъ паціентовъ. Это мн тмъ пріятне, что мистеръ Смитъ взялъ на себя трудъ привести въ порядокъ наши дла... Благодарю васъ, Смитъ; кажется, этого довольно. Пожалуйста доложите мн, когда дти будутъ готовы.

Бросивъ взглядъ подозрительный и враждебный на свою госпожу и ея гостя, Смитъ удалился. Корнелія все время сидла спокойно и ни разу не взглянула на него, но когда онъ затворилъ за собою дверь, она встала, торопливо прошлась по комнат, вдругъ остановилась противъ Свена и, сложивъ руки на груди, съ глубокой страстью, рзко отличавшеюся отъ ея притворнаго спокойствія, воскликнула: