В двух битвах

— Не дрейфь, пронесет, — подмигнул ему старший батальонный комиссар. На какие-то доли секунды наступает; коварная тишина, и тут же справа и слева поднимаются огромные столбы пламени вслед за которыми рвут воздух несколько оглушительных взрывов. Воздушная волна тяжелой подушкой ударила начподива и плотно прижала его к земле. Над головой прошипели куски раскаленного металла. Вслед за ними посыпались мелкие, обессилевшие осколки. В нос ударила едкая пороховая гарь.

Николаев перевернулся на спину. Сквозь рассеивающееся облако бомбового взрыва проплыли самолеты с черной фашистской свастикой. Они держали курс к эшелону, который остановился на горе, километрах в двух-трех. Но там их встречают массированным огнем. Гитлеровские летчики явно пасуют и преждевременно идут на разворот.

Начподив осмотрелся. Большинство бомб разорвалось на противоположной стороне эшелона и далеко от людей. Только три упало вблизи. Несколько человек погибло, кое-кто ранен. Санитары перевязывают их. А к эшелону подходила новая стая стервятников.

Гвардейцы заблаговременно изготовились к их встрече. На этот раз бомбить безнаказанно не удалось. Один фашистский коршун был сбит, другие высыпали бомбы куда попало и убрались восвояси.

Эшелон двинулся дальше. В штабном вагоне, хмурый, подавленный, сидел Кульков. Правая рука его держалась на бинтовой повязке.

— Что у тебя? — спросил начподив.

— Да вот царапнуло.

— Как же это тебя угораздило, бывалого волка?

— Людей укрывал, новичков, ну вот и попало. Да что я. Парнишек жалко. Лежать им в ковыльной степи теперь вечно.

— Да-а, — вздохнул Николаев. — Некому на том фланге сдержать их было, вот и угодили под бомбы. А ведь хорошие солдаты были! И домой бы поди вернулись...

Комдив после этого случая пересел в машину, стоявшую на платформе. У командира и в пути должно быть НП, откуда все видно и лучше управлять боем. На следующей остановке Андрей подсел к нему. Говорили долго и о многом. То о боевом пути моряков, то о новых людях дивизии. Потом как-то незаметно комдив заговорил о себе:

— Родился я в декабре 1906 года. Стало быть, годков на семь постарше тебя. Отец работал на Ижевском заводе. Года за два до школы семья переехала в Вятку, нынешний Киров. Там в школу стал ходить, но только в школьниках задержался недолго. Поступил чернорабочим на железную дорогу. Учебу пришлось совмещать с работой. А там всякое приходилось делать: заменял метать шпалы, ремонтировал пути, менял компенсаторы у семафоров, производил вместе с товарищами мелкий ремонт вагонов... Годы быстро пролетели. К тому времени имел уже среднее образование. К десятилетию Октябрьской революции в армию призвали. Направление получил на Дальний Восток. В тех краях тогда находилась кавалерийская дивизия. Службу начал красноармейцем.

Паровоз пронзительно загудел и резко затормозил. Крепление из толстой проволоки заскрипело и с трудом удержало машину на платформе. На эшелон снова шли вражеские самолеты, но теперь люди уже были не те, что при первой бомбежке. Они быстро покинули вагоны и, рассредоточившись, открыли кучный огонь из пулеметов и винтовок. Самолеты, напоровшись на сплошную стенку трассирующих пуль, отвернули в сторону и высыпали бомбы мимо цели. Тут же возле эшелона прошла и наглядная учеба. Оплошавших солдат учил сам комдив.

— Вот ты, голубок с серыми глазами. Остановись-ка и скажи: почему перед тем, как бежать, не определил, куда бомба летит?

— Солнце здорово мешало точно определить ее направление. — отвечал сконфуженно боец.

— А тебя куда несло, как зайца?

— Виноват, товарищ подполковник... Не разглядел сдуру...

— Вот то-то и оно, что сдуру. Как фамилия-то твоя?

— Рядовой Катинов Виталий, товарищ подполковник.

— Родом-то откуда?

— Из Ижевска. Слесарем на заводе работал и в вечернем техникуме учился. В июле к вам пришел.

— Земляк, стало быть. Хорошо... — И, обратившись уже ко всем, комдив сказал: — Надеюсь, от бомб больше, вобрав голову в плечи, бегать не будете?

— Никак нет, товарищ комдив!

Дальше на юг двигались медленнее: попадались участки дороги с сильно побитым полотном; участились и налеты вражеской авиации. Вагоны к концу пути были похожи на дырявые решета. В некоторых не осталось даже крыш.

За день до выгрузки эшелон попал опять под тяжелую бомбежку. Случилось это в конце дня. Эскадрилья фашистских Ю-88, используя закат солнца, атаковала сбоку, с небольшой высоты. Наблюдатели объявили воздушную тревогу в последние секунды. Люди выскакивали из вагона, когда уже свистели бомбы. Но нет худа без добра. Немцы на этот раз высыпали мелкие фугаски, и, если бы все люди выскочили, подразделения понесли бы большие потери. Загорелось несколько вагонов, но пламя быстро сбили плащ-палатками, травой, песком.

12. Бои на Дону