В двух шагах от мечты (СИ)

– Чем ты, дурень, думал? – кричит ментор на Гейла. – Так и хочется вмазать тебе да посильнее. Ладно, солнышко, но ты! Надо же было обсудить со мной прежде, чем давать деру!

От Эбернети больше не пахнет так, будто он искупался во всем винном ассортименте Капитолия. Кажется его ломает, и, бьюсь об заклад, он не отказался бы сейчас от очередной дозы белого ликера.

– Меня вызвали на допрос, проверяли на детекторе лжи, пару раз пересчитали ребра, – продолжает он. – Признаться честно, я был бы рад уже положить конец своему дерьмовому существованию, да, видимо, Капитолий решил, что ментор Двенадцатому ещё понадобится, и убедившись, что я ничего не знаю, отпустили. А потом Финник и Бити всё мне рассказали.

Он тянет к себе металлический стул, и по залу раздаётся противный скрип.

– Как только меня освободили, я сразу же связался со своим приятелем из Двенадцатого. Около полуночи он уже был в Шлаке. Забрал Хоторнов и спрятал в своём подвале, а через пару часов два дома поочередно вспыхнули, и я понял, что методы Капитолия не меняются. Когда-то и мой дом сгорел также.

Он поворачивается ко мне. И клянусь, я никогда не видела в его глазах столько боли.

– Прости, солнышко, он сказал, что стучал сколько мог, но дверь так и не открыли.

– Возможно, они где-то спрятались, например, у Пита? – хотя разумом я понимаю, что моей семьи у парня быть не может. Нет ни единого шанса, что его мать приняла бы беженцев из Шлака.

– Мы до последнего думали, что в твоём доме пусто. Когда в обгоревшем доме Хоторнов не нашли останков, их негласно объявили в розыск. Поэтому нам пришлось затаиться. А позже я связался с Коин, и они прислали проводника, чтобы мы смогли уйти через лес. Благо наши дистрикты рядом. А твой дом… – его голос становится тише. – … Я до сих пор не могу себе простить, что там нашли два тела.

Все замолкают. Кажется, даже перестают дышать, и эта оглушительная тишина раздирает меня на части, словно самая жуткая пытка. Хочется вжаться в нее, исчезнуть, раствориться в пустоте.

Мама. Прим.

Я срываюсь с места и бегу прочь. Не верю, что все происходит на самом деле. Разве так можно, просто взять и уничтожить жизни других людей? Нет, этого не может быть.

Я должна узнать наверняка. Мне нужно отыскать Бити.

Плутая по коридорам и трижды заблудившись, я все–таки нахожу путь к штабу. Спустя ещё пятнадцать минут мне удаётся поймать гения.

– Держи, – протягивает он листок с самой ценной для меня в этот момент информацией.

Хватаю бумажку и, наспех поблагодарив Победителя, несусь прочь по коридору, сбивая по пути людей и даже не извиняясь за это. Я прекрасно осведомлена, что в сектор штаба мне нельзя, но листок с тремя написанными на ней именами прожигает дыру в моей руке. Я не смогу дальше жить, если не узнаю точно, что произошло.

Ещё по дороге в Тринадцатый Бити пообещал достать нам информацию о том, где находятся наши родные, по списку имён, который каждый из нас ему передал. Даже о такой небольшой услуге пришлось просить тайно. В условиях военной дисциплины лишнего знать не положено.

Я еще дважды теряюсь, пытаясь отыскать отсек, в который меня поселили утром, в конце концов, оказываюсь в нужном коридоре и выдыхаю.

Гейл уже ждёт меня перед дверью комнаты, рассматривая носы своих армейских ботинок. Я проношусь мимо него, с грохотом хлопая дверью, разворачиваю лист и пробегаю глазами по родным именам.

Местоположение: Дистрикт-12.

Элизабет Эвердин – мертва. Причина смерти: сердечный приступ. Дата смерти: 1 июня 2124

Примроуз Эвердин – мертва. Причина смерти: пожар. Дата смерти: 2 июня 2124.

Пит Мелларк – мертв. Причина смерти: пожар. Дата смерти: 2 июня 2124.

Значит, в доме с Прим была не мама, это был Пит… Мой Пит…

Бумага падает из рук на каменный пол отсека. Убиты на следующий день после побега. Ничего не вижу перед собой… я умираю… Это я виновата в их смерти.

Я провалилась во всём, а теперь заперта здесь. Беспомощная и бесполезная. Всё, за что я так отчаянно боролась, исчезло. Даже жертва ради Прим на играх ничего не стоила. Прим…

– Прим! – крик рождается где-то глубоко внутри, поднимается все выше и выше и наконец застревает у меня в горле. Будто безгласая, я молча задыхаюсь от боли, пытаясь сделать хоть глоток воздуха.

Резко поднявшись на ноги, я срываю серое покрывало с постели и швыряю его через комнату. Следом летит подушка и одеяло.

Хватаю стакан с комода и со всей силы бросаю его в стену. Удар приходится в зеркало, и оно разлетается на сотни мелких осколков.

Ухватившись за края комода, захлебываясь в рыданиях, выдергиваю ящики и разбрасываю по комнате их содержимое.

– Ненавижу! – кричу я. – Ненавижу, ненавижу, ненавижу!

И продолжаю швырять все, что попадается под руку, ощущая на губах соленые слезы, струящиеся по щекам.

Меня обхватывают крепкие руки Гейла и пригвождают к месту. Я продолжаю дергаться, лягаться и вопить.

– Перестань, – тихо говорит он мне в ухо, не собираясь отпускать.

Я делаю вид, что не слышу. Или мне теперь уже просто наплевать. Я пытаюсь вырваться, но он лишь сильней сжимает меня в кольце своих рук.