Читаем В эпицентре бури (ЛП) полностью

— Я встретила моего сладенького мальчика около года назад на вечеринке «Альфа Чи Омега»*. Он попросил ди-джея сыграть какую-то ужасную песню в стиле рок (прим. общественные организации студентов высших учебных заведений. В английском языке этот термин соответствует, главным образом, общественным организациям в колледжах и университетах Северной Америки. Подобные организации существуют и для учеников средних школ. В современной формулировке выражение, переводящееся с английского примерно как организация, названная греческими буквами, практически эквивалентно терминам «братство» и «сестринство». «Alpha Chi Omega» образовалась в 1909 году)…

— Они не такие уж и ужасные, — перебил её Дэш.

— В любом случае, я положила конец этому, а остальное уже история.

Я задалась вопросом, была ли той группой «Blue October», а она заявила, что они ужасные.

— Ты являешься членом общественной организации?

Линдси коснулась своих совершенных волнистых белокурых прядей.

— Нет, но некоторые из моих лучших друзей являются. К счастью, один из них пригласил Дэша на вечеринку, — она обняла его за руку. — Как ты и Джон познакомились? — спросила она. Её взгляд прыгал с меня на Джона.

— Я официально встретилась с ним только сегодня.

— О, ну тогда, как ты встретилась с Полом?

Я покачала головой.

— Его я тоже встретила сегодня вечером.

Линдси перевела свой взгляд на Дэша.

— Ой-ой. Попался! — сказал Пол, заглушая свой смех остатками пива.

— Блейк в нашем классе по изучению атмосферы, — сказал Дэш.

— Понятно, — её голос был на тон выше, чем минуту назад.

Молодая официантка с длинными чёрными волосами выбрала идеальный момент, чтобы направится к нашему столу.

— В конце концов, я жутко голоден, — сказал Дэш, глядя на девушку. — Серьезно, Диана, вам потребовалось так много времени, чтобы подойти к нам?

— Не начинай, Дэш. Сегодня вечером я единственная официантка. Стейси заболела.

Официантка достала из фартука блокнот, покрытый жирными пятнами и ручку из-за уха.

— Сначала дамы, — сказала она, и её взгляд остановился на Линдси.

— Салат и отдельно итальянскую заправку.

Диана посмотрела на меня. Я быстро схватила крохотное меню, расположенное между держателем для салфеток и кетчупом в центре нашего стола и просмотрела его.

— Я буду барбекю бургер со свининой и картофелем фри, и всем, что прилагается к этому… — я положила меню на место.

Дэш смотрел на меня с открытым ртом.

— Что? Я работала всю ночь, я голодная.

Он усмехнулся.

— Ты только что сделала идеальный заказ — мой любимый, на самом деле, но ты сделала одну большую ошибку.

— Какую?

— Ты не заказала пиво, — он повернулся к официанте. — Я буду тоже самое, что и она, плюс «Native Amber» (Прим. «Native Amber» — марка пива, выпускаемая в штате Оклахома). Но не разливного. Ей тоже принеси одну, Диана.

— Всё, что пожелаешь, — она пошла прочь, быстро исчезая среди переполненных столов.

Я посмотрела на Дэша.

— На «ты» с персоналом?

— Я часто прихожу сюда.

— Я догадалась.

Вскоре после этого принесли нашу еду и пиво, и я с наслаждением съела каждый кусочек. Пиво прекрасно дополнило мой бургер. Дэш не шутил, когда сказал, что в этом месте вкусная еда. Не удивительно, что здесь было столько народу.

Мы говорили об атмосферных образованиях и группе «Blue October» в паузах между едой, в то время как Линдси ковырялась в тарелке с листьями салата и хмурилась. Она не была одержима ураганами как все мы, но она, несомненно, была без ума от Дэша. Она ловила каждое его слово и отчаянно искала его внимания. Брала его за руку, даже если он использовал её для еды или гладила его спину, пока он рассказывал историю погони. Я заметила это только потому, что хорошо знала эти жесты. Я раньше также трогала Джастина, отчаянно нуждаясь в любого вида подтверждении того, что он любил меня также сильно, как и я его. Это желание исчезло само собой после того, как мы с Джастином так долго были вместе.

От мысли о нём у меня внутри всё закипело. Мой первоначальный гнев был блаженно забыт, он потерялся среди моих новых друзей и их бесконечных историй об ураганах, ради которых я бы убила, чтобы их увидеть. Я вытащила кошелёк и проверила свой телефон. Пропущенных звонков не было. Он на самом деле был ослом. Я фыркнула и допила остатки своего второго пива.

— Ты в порядке? — спросил Дэш, наклоняясь ближе ко мне.

Он пах мылом «Ирландская Весна» и чистым мужчиной. Тепло от его тела было так близко ко мне и касалось кожи. Я немного отстранилась, прежде чем заметила отсутствие Линдси. Должна быть, она отошла в уборную, пока я возрождала свой гнев.

— Я в порядке, — сказала я, оглядываясь по сторонам в поисках Дианы. После того, как она встретилась со мной взглядом, я подняла бутылку. Она кивнула мне через комнату.

Дэш поднял брови.

— Пустяки.

Диана поставила третье пиво напротив меня, и я быстро сделала большой глоток. Я уже плохо соображала, и мой язык распух. Мне на самом деле надо выработать устойчивость к действию алкоголя, но у меня было не много возможностей выпивать. Я была крайне рада ощущению отвлечённости.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
След в океане
След в океане

Имя Александра Городницкого хорошо известно не только любителям поэзии и авторской песни, но и ученым, связанным с океанологией. В своей новой книге, автор рассказывает о детстве и юности, о том, как рождались песни, о научных экспедициях в Арктику и различные районы Мирового океана, о своих друзьях — писателях, поэтах, геологах, ученых.Это не просто мемуары — скорее, философско-лирический взгляд на мир и эпоху, попытка осмыслить недавнее прошлое, рассказать о людях, с которыми сталкивала судьба. А рассказчик Александр Городницкий великолепный, его неожиданный юмор, легкая ирония, умение подмечать детали, тонкое поэтическое восприятие окружающего делают «маленькое чудо»: мы как бы переносимся то на палубу «Крузенштерна», то на поляну Грушинского фестиваля авторской песни, оказываемся в одной компании с Юрием Визбором или Владимиром Высоцким, Натаном Эйдельманом или Давидом Самойловым.Пересказать книгу нельзя — прочитайте ее сами, и перед вами совершенно по-новому откроется человек, чьи песни знакомы с детства.Книга иллюстрирована фотографиями.

Александр Моисеевич Городницкий

Биографии и Мемуары / Документальное
Савва Морозов
Савва Морозов

Имя Саввы Тимофеевича Морозова — символ загадочности русской души. Что может быть непонятнее для иностранца, чем расчетливый коммерсант, оказывающий бескорыстную помощь частному театру? Или богатейший капиталист, который поддерживает революционное движение, тем самым подписывая себе и своему сословию смертный приговор, срок исполнения которого заранее не известен? Самый загадочный эпизод в биографии Морозова — его безвременная кончина в возрасте 43 лет — еще долго будет привлекать внимание любителей исторических тайн. Сегодня фигура известнейшего купца-мецената окружена непроницаемым ореолом таинственности. Этот ореол искажает реальный образ Саввы Морозова. Историк А. И. Федорец вдумчиво анализирует общественно-политические и эстетические взгляды Саввы Морозова, пытается понять мотивы его деятельности, причины и следствия отдельных поступков. А в конечном итоге — найти тончайшую грань между реальностью и вымыслом. Книга «Савва Морозов» — это портрет купца на фоне эпохи. Портрет, максимально очищенный от случайных и намеренных искажений. А значит — отражающий реальный облик одного из наиболее известных русских коммерсантов.

Анна Ильинична Федорец , Максим Горький

Биографии и Мемуары / История / Русская классическая проза / Образование и наука / Документальное