Читаем В эпицентре бури (ЛП) полностью

И увидела светлые волосы, вместо чёрных. Парень наклонился над прикроватной тумбочкой в нескольких дюймах от меня. Адреналин пробежал по моим венам. Сон был абсолютно забыт, я вскочила и сделала хук правой ему в лицо.

Он поймал мой кулак за секунду до того, как тот ударил его по носу.

— Вау! Полегче, женщина! — крикнул он и отпустил мой кулак, отойдя на несколько футов назад.

Его голос и лицо, которое я чётко видела, заставили меня вздохнуть с облегчением.

— Дэш?

Он поднял руки вверх, как если бы я навела на него заряженное ружьё. Я посмотрела вниз. Я до сих пор была в своей рабочей одежде с прошлой ночи и не могла вспомнить, как вернулась домой.

Увидев Дэша утром в своей комнате, я сделала простое предположение.

Облегчение быстро сменилось сильным смущением. Мой несексуальный бежевый бюстгальтер свисал с дверной ручки в спальне, и у меня была другая, в равной степени непривлекательная одежда, висящая то там, то здесь, плюс множество мягких игрушек, с их внутренней набивкой, которая вылезла из глазниц и ушных раковин благодаря Хэйл.

Между занятиями, работой и Джастином, уборка всегда была последней вещью, о которой я думала. Конечно, если бы я знала, что Дэш Лексингон прямо сейчас будет стоять в моей спальне, я бы сделала попытку убраться.

Я расслабилась, ослабляя своё желание атаковать, — потому что это, должно быть, выглядело абсолютно нелепо, стоя босиком на своей огромной кровати — и спрыгнула на пол.

Он снял с меня ботинки и носки? Кровь устремилась к моим щекам, и я проглотила комок в горле.

— Извини, — проговорила я.

Дэш улыбнулся и опустил свои руки. Он посмотрел на высокий белый бумажный стаканчик на моей тумбочке.

— Кофе. Я решил, что оно тебе понадобится. Надеюсь, ты любишь чёрный.

— Только такой и пью, — сказала я, подхватывая стаканчик и делая осторожный глоток. Богатство вкуса успокоило боль, пульсирующую у меня между глаз.

— Я тоже, — он положил руки в карманы и пошевелился.

Я сделала ещё глоток, тяжело сглотнув.

— Ты не мог бы дать мне минутку, чтобы я переоделась? — я решила, что его будет проще спросить о прошлой ночи в свежем спортивном костюме.

Он кивнул и вышел из комнаты. Я закрыла за ним дверь и быстро сорвала с себя пропахшую дымом одежду. Бросив её в угол рядом со своим маленьким чёрным столом, я пнула другие вещи, валяющиеся на моём полу туда же.

После того, как я проскользнула в свои очень мягкие серые спортивные штаны и тёмно-бордовую футболку, я собрала свои волосы в хвостик и пошла по коридору.

Дэш сидел на моём диване, а Хейл практически на его коленях. Она положила свою массивную белую голову на его грудь, когда он погладил её по шее. Её длинный розовый язык вывалился изо рта, и я клянусь, она улыбалась.

— Что? — спросил он, отметив мой взгляд с открытым ртом.

Хейл посмотрела на меня, виляя задом.

Я села возле них.

— Она никогда раньше так не реагировала на парней, — технически Дэш был вторым мужчиной, который вошёл в мою квартиру, но она никогда так не поступала по отношению к Джастину. Она с трудом терпела его присутствие. — Ты заклинатель собак или что-то вроде этого?

Дэш наклонился и поцеловал Хейл в голову.

— Нет, но, очевидно, я хорошо лажу с женщинами.

Я облизнула губы, не способная отвести свой взгляд, скользящий по его телу. Он выглядел невероятно хорошо, несмотря на то, что его одежда была слегка помята. Я заметила, что у него на ногах были только носки, и огляделась, обнаружив его обувь возле двери.

— Ты спал здесь прошлой ночью? — выпалила я. Моё сердце колотилось в груди. Сколько же я забыла?

Он наклонил голову.

— Ничего себе, ты на самом деле быстро пьянеешь. Ты не помнишь, как я принёс тебя домой?

Я покачала головой.

— Ты оказалась той еще проблемой.

По моей коже прокатилось тепло. Выглядело так, словно ему с трудом удалось заполучить меня в постель. Я была настолько пьяна? Я мысленно искала какие-нибудь ощущения в своём теле, которые бы позволили мне понять, был ли у нас секс.

— Тебе было трудно, в то время, когда ты давала мне указания. К счастью, ты живешь очень близко от бара. Это хорошее преимущество. Ты могла бы прийти пешком, если бы захотела.

Я вздохнула. Конечно. Я ужасно ориентировалась, даже когда была трезвой. Это было бы проблемой.

Хэйл вздохнула и перебралась на колени Дэша. Видимо она решила, что он останется на некоторое время.

Парень положил свою руку поверх её спины.

— Я уснул здесь, потому что было слишком поздно. А утром вышел купить нам кофе и вернулся. Не хотел, чтобы ты проснулась в одиночестве и была в замешательстве. Извини, я пересёк черту?

— Нет. Конечно, нет…

Я прикусила губу. Я поступила неразумно и позволила незнакомцу привезти меня домой — ну, в некотором роде, незнакомцу. Его веб-сайт был в закладках на моём ноутбуке; конечно же, это следовало бы взять в расчет при моём осуждении. Также, слава Богу, Дэш был настоящим джентльменом. Дрожь прошла сквозь меня при мысли о том, что могло бы произойти, если бы он им не был.

— Всё в порядке, Блейк. Я бы не позволил чему-нибудь случиться с тобой, — он потянулся через диван и коснулся моего колена.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
След в океане
След в океане

Имя Александра Городницкого хорошо известно не только любителям поэзии и авторской песни, но и ученым, связанным с океанологией. В своей новой книге, автор рассказывает о детстве и юности, о том, как рождались песни, о научных экспедициях в Арктику и различные районы Мирового океана, о своих друзьях — писателях, поэтах, геологах, ученых.Это не просто мемуары — скорее, философско-лирический взгляд на мир и эпоху, попытка осмыслить недавнее прошлое, рассказать о людях, с которыми сталкивала судьба. А рассказчик Александр Городницкий великолепный, его неожиданный юмор, легкая ирония, умение подмечать детали, тонкое поэтическое восприятие окружающего делают «маленькое чудо»: мы как бы переносимся то на палубу «Крузенштерна», то на поляну Грушинского фестиваля авторской песни, оказываемся в одной компании с Юрием Визбором или Владимиром Высоцким, Натаном Эйдельманом или Давидом Самойловым.Пересказать книгу нельзя — прочитайте ее сами, и перед вами совершенно по-новому откроется человек, чьи песни знакомы с детства.Книга иллюстрирована фотографиями.

Александр Моисеевич Городницкий

Биографии и Мемуары / Документальное
Савва Морозов
Савва Морозов

Имя Саввы Тимофеевича Морозова — символ загадочности русской души. Что может быть непонятнее для иностранца, чем расчетливый коммерсант, оказывающий бескорыстную помощь частному театру? Или богатейший капиталист, который поддерживает революционное движение, тем самым подписывая себе и своему сословию смертный приговор, срок исполнения которого заранее не известен? Самый загадочный эпизод в биографии Морозова — его безвременная кончина в возрасте 43 лет — еще долго будет привлекать внимание любителей исторических тайн. Сегодня фигура известнейшего купца-мецената окружена непроницаемым ореолом таинственности. Этот ореол искажает реальный образ Саввы Морозова. Историк А. И. Федорец вдумчиво анализирует общественно-политические и эстетические взгляды Саввы Морозова, пытается понять мотивы его деятельности, причины и следствия отдельных поступков. А в конечном итоге — найти тончайшую грань между реальностью и вымыслом. Книга «Савва Морозов» — это портрет купца на фоне эпохи. Портрет, максимально очищенный от случайных и намеренных искажений. А значит — отражающий реальный облик одного из наиболее известных русских коммерсантов.

Анна Ильинична Федорец , Максим Горький

Биографии и Мемуары / История / Русская классическая проза / Образование и наука / Документальное