Читаем В эпицентре бури (ЛП) полностью

Я потерла свою переносицу. «Я не буду плакать. Не здесь. Не с его друзьями в футе от нас».

— Я действительно нуждалась в этом сегодня вечером.

Он скривил лицо.

— Нуждалась в чём?

— Быть с тобой.

— Ты только что была со мной.

— Не так! — я издала нервный смешок. — Мне просто нужно было…

— Что, Блейк? Тебе всегда что-нибудь от меня нужно. Поговорить, или пойти куда-нибудь, или встретиться с людьми, для которых не имеет значения, что происходит после школы. Почему ты не можешь быть счастлива просто со мной?

— Я счастлива! Но сегодня не только ты здесь, не так ли? Разве ты не играешь в игры с этими парнями всё время? Не мог бы ты выделить мне один вечер?

Джастин скрестил руки на груди.

— Это я и сделал. Он только что был. Боже, ты ведешь себя так, как будто играть в видеоигры — это значит поклоняться дьяволу.

— Я так не делаю.

— Да, ты так и делаешь. Я не знаю, почему ты не можешь понять, что это моё свободное время. Это как ты и твои книги.

— Я никогда не бросала тебя, чтобы почитать книгу, Джастин.

— Без разницы.

Я вздохнула и сделала шаг к нему, решив зайти с другой стороны. Я оторвала его руки от груди и взяла их в свои.

— Пожалуйста. Не мог бы ты попросить парней уйти.

Я не могла выйти за дверь, снова оставляя его играть. Может быть, поговорив откровенно, был бы другой исход.

Джастин откинул голову назад, глядя в потолок.

Хорошо. Он, по крайней мере, задумался над этим.

Он выдернул свои руки из моих и ногой захлопнул дверь в спальню. Сила удара отбросила дверь назад так, что она повисла на одной петле, и я вздрогнула, когда воздух со свистом пролетел мимо моего лица от создавшегося импульса.

— Нет! Я не должен выбирать! — завопил он.

Я подпрыгнула и сделала несколько шагов назад от него, глядя на сломанную дверь. Я скрестила свои руки, чтобы скрыть тот факт, что мои мышцы дрожали.

— Ты не должна выгонять моих друзей, — сказал он, больше шипя, чем крича. — Если ты хочешь проводить время со мной, то это то, что мы делаем.

Он развернулся и пошёл обратно в гостиную.

Мгновение я стояла там, пока моё сердце не упало вниз. Сколько еще раз я позволю ему это сделать со мной?

Глава 7

Хейл сидела рядом с ванной, свесив свою голову через край, пока я отмокала и выплакивала себе все глаза. Никакие умывания не могли остановить слёзы. Я не хотела плакать из-за этого. Поведение Джастина было не новым. Я знала, как он поступал, знала, как работали эти отношения. Что было не так со мной?

Я с головой погрузилась под тёплую воду и оставалась там так долго, как только могла. Лицо Дэша появилось перед моим внутренним взором. Я медленно поднялась, вдыхая горячий воздух. Это была его вина. Если бы он ничего не сказал, я бы не думала, что заслуживала больше, чем давал мне Джастин. Дэш не понимал, что вместе с совместно проведёнными годами, поскольку мы росли вместе, пришла верность. Но его слова звучали в моей голове и заставляли меня ожидать от Джастина большего.

И будь он проклят, если он не был прав. По крайней мере, в ситуации, которая произошла сегодня вечером. Я бы могла позволить Джастину соскользнуть с крючка, и что бы это дало мне? Ещё один скандал и то, что он бы меня опять продинамил.

Я вытерлась и скользнула в свою самую мягкую футболку и спортивные штаны, которые были из одного комплекта, стянув влажные волосы в хвостик. Я опустилась на диван, приветствуя Хейл и её пятидесятифунтовый зад на своих коленях. Она лизнула мой подбородок и надулась на меня. Она всегда чувствовала, когда я и Джастин ссорились. Я почесала её за ушами и откинула свою голову назад, думая о том, чтобы найти пульт и смотреть телевизор всю ночь, пока мой мозг не перестал бы работать.

Стук в дверь напугал меня. Хейл соскользнула с дивана и вразвалку пошла к двери, виляя задом. Я глянула в глазок, и моё сердце заколотилось.

За дверью стоял Дэш. Я быстро прикоснулась к своему лицу, пытаясь скрыть красноту вокруг опухших глаз, я не ожидала, что кто-нибудь появится у меня за дверью.

Чёрт. Ну, ладно.

Зелёные глаза Дэша стали серьёзными, когда он посмотрел на моё лицо. Он прошёл мимо меня без приглашения. Хейл подпрыгнула и зашевелилась у его ног.

— Что случилось?

Я вздохнула.

— Что ты здесь делаешь, Дэш?

Он опустился на колени, чтобы погладить Хейл.

— Я проезжал мимо на тот случай, если ты уже дома, и увидел твою машину. Я плохо себя чувствовал из-за того, что произошло ранее, и хотел поговорить.

Моё сердце подскочило. Мы спорили только несколько часов назад, и он уже хочет поговорить об этом? Как правило, мне приходилось ждать целых двадцать четыре часа, а иногда и больше, чтобы поговорить.

— Всё в порядке. На самом деле ты не должен был делать это, — сказала я и пожала плечами. Я привыкла к спорам и выяснением отношений, между мной и Дэшем ничего не было.

— Нет. Я должен. Извини. Я должен был держать рот на замке. У меня есть проблемы с этим, на тот случай если ты не заметила, — он улыбнулся, и я автоматически улыбнулась в ответ. — Я не могу судить парня, которого никогда не встречал. Я просто ненавижу наблюдать, как ты постоянно увиливаешь,… но опять-таки, это не моё дело. Это просто…

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
След в океане
След в океане

Имя Александра Городницкого хорошо известно не только любителям поэзии и авторской песни, но и ученым, связанным с океанологией. В своей новой книге, автор рассказывает о детстве и юности, о том, как рождались песни, о научных экспедициях в Арктику и различные районы Мирового океана, о своих друзьях — писателях, поэтах, геологах, ученых.Это не просто мемуары — скорее, философско-лирический взгляд на мир и эпоху, попытка осмыслить недавнее прошлое, рассказать о людях, с которыми сталкивала судьба. А рассказчик Александр Городницкий великолепный, его неожиданный юмор, легкая ирония, умение подмечать детали, тонкое поэтическое восприятие окружающего делают «маленькое чудо»: мы как бы переносимся то на палубу «Крузенштерна», то на поляну Грушинского фестиваля авторской песни, оказываемся в одной компании с Юрием Визбором или Владимиром Высоцким, Натаном Эйдельманом или Давидом Самойловым.Пересказать книгу нельзя — прочитайте ее сами, и перед вами совершенно по-новому откроется человек, чьи песни знакомы с детства.Книга иллюстрирована фотографиями.

Александр Моисеевич Городницкий

Биографии и Мемуары / Документальное
Савва Морозов
Савва Морозов

Имя Саввы Тимофеевича Морозова — символ загадочности русской души. Что может быть непонятнее для иностранца, чем расчетливый коммерсант, оказывающий бескорыстную помощь частному театру? Или богатейший капиталист, который поддерживает революционное движение, тем самым подписывая себе и своему сословию смертный приговор, срок исполнения которого заранее не известен? Самый загадочный эпизод в биографии Морозова — его безвременная кончина в возрасте 43 лет — еще долго будет привлекать внимание любителей исторических тайн. Сегодня фигура известнейшего купца-мецената окружена непроницаемым ореолом таинственности. Этот ореол искажает реальный образ Саввы Морозова. Историк А. И. Федорец вдумчиво анализирует общественно-политические и эстетические взгляды Саввы Морозова, пытается понять мотивы его деятельности, причины и следствия отдельных поступков. А в конечном итоге — найти тончайшую грань между реальностью и вымыслом. Книга «Савва Морозов» — это портрет купца на фоне эпохи. Портрет, максимально очищенный от случайных и намеренных искажений. А значит — отражающий реальный облик одного из наиболее известных русских коммерсантов.

Анна Ильинична Федорец , Максим Горький

Биографии и Мемуары / История / Русская классическая проза / Образование и наука / Документальное