Читаем В эпицентре бури (ЛП) полностью

На мгновение он сосредоточил свой взгляд на Хейл.

— Что? — наконец спросила я.

Дэш покачал головой.

— Я не должен…

— Всё в порядке. Обещаю.

Он вздохнул и встал, встречаясь со мной глазами.

— Не говори ребятам, хорошо?

Я подняла брови и кивнула.

— Ты стала моим самым близким другом, который когда-либо был у меня. Я знаю, что это звучит глупо всего лишь после месяца знакомства, но я никогда не встречал никого, похожего на тебя раньше. Мы похожи во многом. И это неожиданно породило внутри меня раздражающее желание защитить тебя, и я не могу его сдержать. Вот почему я сказал тебе всё это. Ты можешь простить меня?

Моё сердце наполнилось чувствами, а потом мгновенно сжалось. Самая приятная и самая искренняя вещь, которую кто-либо когда-либо говорил мне в жизни, была сказана тем, кого я знала месяц. Я услышала это не от человека, с которым более или менее встречалась восемь лет. Реальность настигла меня как удар в грудь и то, что произошло сегодня вечером, снова прокрутилось в моей голове.

Слёзы потекли из моих глаз прежде, чем я смогла остановить их. Я быстро закрыла своё лицо руками.

— Вау, женщина, — сказал Дэш, и через секунду его руки обернулись вокруг меня. — Что я такого сказал?

Он пах как воздух сразу после грозы. Как я не замечала этого раньше? Бабочки бесконтрольно порхали внутри моего живота. Безусловно, у меня было желание просунуть руки ему под рубашку, чтобы прикоснуться к его коже, и выяснить, что его тело будет чувствовать против моего. Я задалась вопросом, если бы он провёл время со мной. Я покачала головой напротив его крепкой груди, но он не сделал ничего, чтобы оттолкнуть непроизвольные мысли прочь.

— Я так… сожалею, — заикалась я.

— Из-за чего? — он погладил меня по макушке.

— Из-за того, что я сейчас плачу. Я такая глупая.

— Эй, — он приподнял мой подбородок. — Нет. Это не так. Поговори со мной.

Я втянула воздух и вытерла глаза ладонями. Сделав шаг назад, я была не в состоянии сосредоточиться, пока его сильные руки растирали мои плечи, а его зелёные глаза предлагали такую честную искренность.

— Ты был прав. Джастин просто оставил меня. Он хотел, чтобы я приехала для… — я очень быстро замолчала. Дэшу не нужно знать. — В любом случае, он снова выбрал «Xbox» вместо меня. Чёртова приставка выигрывает каждый раз. Я на самом деле эмоционально-зависимая психопатка, потому что хочу побыть одна время от времени? — я опустилась на диван, и Дэш занял место рядом со мной. Хейл комфортно разместилась на его ноге.

— Нет. Психопатка давно бы взяла бы бейсбольную биту и разбила бы «Xbox» и, возможно, его голову тоже. Поверь мне, ты далека от одной из них.

— Эта мысль приходила мне в голову.

— Я не могу представить, чтобы ты когда-нибудь сделала это. Ты слишком хорошая.

Если бы я адаптировалась к дерьмовому отношению, смогла бы я получить больше от своих отношений? Линдси срывалась на Дэша из-за мелочей, как заказ не того напитка или нытьё из-за музыки, которую он выбирал. И Дэш всё ещё хорошо к ней относился, выдвигая для неё стул или посещая вечеринки, которые ему были неинтересны, но она хотела пойти на них. Почему Джастин не может быть таким?

Дэш шлёпнул меня по ноге и вскочил.

— Пошли, — он открыл входную дверь.

— Что?

— Вставай. Мы уходим.

— Нет. Я в спортивном костюме.

— Мне всё равно. Ты снова вот-вот заплачешь, и я действительно не хочу видеть это. Тебе нужен шоколад. У меня две сестры, помнишь? Я знаю, как взять себя в руки.

Я улыбнулась, не смотря на свои усилия, не делать этого и встретила его у дверей. Он свистнул Хейл.

— Ты тоже, девочка.

Она взволнованно заковыляла к нему.

Дэш открыл пассажирскую дверь в своём грузовике и поднял Хейл на центральное сиденье. Он подождал, пока я залезу, прежде чем закрыть дверь. Я почесала уши Хейл, пока она пыхтела и виляла своим маленьким колечком хвоста.

Хейл отчаянно пыталась протиснуться между Дэшем и рулём, чтобы пообщаться с девушкой в окошке заказов моего любимого круглосуточного кафе-мороженого. Дэш выиграл битву, но наблюдение за этим заставило меня смеяться так сильно, что заболели бока.

Дэш был прав — как обычно: небесный, кремовый, хрустящий шоколад «Oreo mixture» был именно тем, что мне было нужно (прим. Oreo — печенье, состоящее из двух шоколадных дисков и сладкой кремовой начинки между ними. В США выпускается кондитерской компанией Nabisco).

Он припарковался возле ближайшей пустой стоянки и ел свой шоколад «Kit-Kat combo». Хейл пыхтела между нами, высунув свой язык, счастливая от того, что мы не оставили её сзади.

— Однажды Линдси позвонила мне со студенческой вечеринки, — сказал Дэш, вращая свою ручку. — Она была настолько пьяна, что думала, будто позвонила одной из своих подружек, чтобы та забрала её. Я пришёл, и она разозлилась. Устроив скандал в центре переполненного дома, она сказала, что я следил за ней. Что я не доверяю ей. Она разбила почти пустую бутылку из-под водки, бросив её на кухонный стол.

Мои брови поползли вверх.

— Что ты сделал?

Дэш пожал плечами.

— Я образумил её и отвёз домой. Уложил в кровать, а на следующий день она почти ничего не помнила об устроенной сцене.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
След в океане
След в океане

Имя Александра Городницкого хорошо известно не только любителям поэзии и авторской песни, но и ученым, связанным с океанологией. В своей новой книге, автор рассказывает о детстве и юности, о том, как рождались песни, о научных экспедициях в Арктику и различные районы Мирового океана, о своих друзьях — писателях, поэтах, геологах, ученых.Это не просто мемуары — скорее, философско-лирический взгляд на мир и эпоху, попытка осмыслить недавнее прошлое, рассказать о людях, с которыми сталкивала судьба. А рассказчик Александр Городницкий великолепный, его неожиданный юмор, легкая ирония, умение подмечать детали, тонкое поэтическое восприятие окружающего делают «маленькое чудо»: мы как бы переносимся то на палубу «Крузенштерна», то на поляну Грушинского фестиваля авторской песни, оказываемся в одной компании с Юрием Визбором или Владимиром Высоцким, Натаном Эйдельманом или Давидом Самойловым.Пересказать книгу нельзя — прочитайте ее сами, и перед вами совершенно по-новому откроется человек, чьи песни знакомы с детства.Книга иллюстрирована фотографиями.

Александр Моисеевич Городницкий

Биографии и Мемуары / Документальное
Савва Морозов
Савва Морозов

Имя Саввы Тимофеевича Морозова — символ загадочности русской души. Что может быть непонятнее для иностранца, чем расчетливый коммерсант, оказывающий бескорыстную помощь частному театру? Или богатейший капиталист, который поддерживает революционное движение, тем самым подписывая себе и своему сословию смертный приговор, срок исполнения которого заранее не известен? Самый загадочный эпизод в биографии Морозова — его безвременная кончина в возрасте 43 лет — еще долго будет привлекать внимание любителей исторических тайн. Сегодня фигура известнейшего купца-мецената окружена непроницаемым ореолом таинственности. Этот ореол искажает реальный образ Саввы Морозова. Историк А. И. Федорец вдумчиво анализирует общественно-политические и эстетические взгляды Саввы Морозова, пытается понять мотивы его деятельности, причины и следствия отдельных поступков. А в конечном итоге — найти тончайшую грань между реальностью и вымыслом. Книга «Савва Морозов» — это портрет купца на фоне эпохи. Портрет, максимально очищенный от случайных и намеренных искажений. А значит — отражающий реальный облик одного из наиболее известных русских коммерсантов.

Анна Ильинична Федорец , Максим Горький

Биографии и Мемуары / История / Русская классическая проза / Образование и наука / Документальное