Читаем В эпицентре бури (ЛП) полностью

Совершенно сбитая с толку, я медленно пошла за ним.

Он прочитал на моём лице полную обескураженность.

— Где это, Пол?

— Двадцать пять миль к востоку отсюда, — Пол закрыл свой ноутбук со слышимым щелчком. — Хотя он ослабевает как сумасшедший. Нет шансов поймать его сейчас, и там, вероятно, будут только рассеянные грозы всю оставшуюся часть ночи.

Дэш вздохнул. Вся его предыдущая напряжённость и волнение исчезли. Он посмотрел на меня, его глаза были как у проигравшего.

— Торнадо приземлился в другом месте, к востоку отсюда. Мы пропустили его, потому что я думал, что у этого циклона было больше шансов.

Он посмотрел на облака позади меня, как они сыграли злую шутку с ним, и сел за руль своего грузовика.

— Ты знаешь, куда мы едем, — прокричал он Джону, прежде чем жестом показать мне, чтобы я забиралась внутрь.

Я последний раз взглянула на слабо развитый шторм и опустилась на пассажирское сиденье. Дэш крутанул грузовик и направился к шоссе. Энергия полностью отличалась от той, которая была минуту назад, наши настроения испортились из-за неоправдавшейся надежды поймать шторм.

Было отвратительное ощущение от осознания того, что две последние погони были технически неудачными, что торнадо приземлился так близко, а мы пропустили его. Разочарование напомнило о том, как я чувствовала себя в тот день, когда отказалась от мечты учиться в университете Тулсы и вернулась вместо этого домой с Джастином.

И это была моя только вторая погоня. Я не могла представить, как себя чувствовал Дэш, который делал это регулярно, в течение всего сезона.

— Извини, Дэш, — сказала я, хотя и знала, что это не поможет.

Он пожал плечами.

— Это часть погони. Иногда тебе везёт, а другим нет. Мне нужно было дать тебе взглянуть на изображения, прежде чем мы выбрали место. Я не сделаю эту ошибку ещё раз. Ты, наверное, сказала бы нам ехать в другую сторону.

— Возможно, нет. На мгновение всё действительно выглядело так, как будто мог образовываться ураган.

Он улыбнулся.

— Ты начинаешь говорить, как я.

— Когда дело касается штормов, то ты в этом эксперт, так что я буду считать это комплиментом.

— Тебе стоит.

— Куда мы направляемся сейчас?

— В единственное место, которое может смягчить провал.

***

Дэш привёл меня в бар втрое больше, чем «У Бейли». Это было после семи вечера, когда мы вернулись в город, благодаря позднему началу охоты и ужину, на который мы остановились на обратном пути. Громкая музыка гремела из массивных колонок, стоящих вдоль стен, а огромный танцпол занимал всю правую часть помещения. Куча студентов из колледжа двигалась в такт музыке под вспышки разноцветных огней. Остальная часть помещения была затемнена, освещаясь только низко висящими лампами, покрытыми стеклом красного цвета. Огромный бар располагался в центре, и более десятка бильярдных столов занимали левую часть помещения.

Джон и Пол направились прямо к столам, в то время как Дэш вытащил для меня стул из бара. Я с благодарностью села и схватила меню напитков, которое лежало возле небольшого контейнера с картонными подставками.

Красивая рыжеволосая барменша подошла к нам. Она была одета в туго затянутый чёрный жилет с бюстгальтером под ним, над её красными, плотно облегающими джинсами открывалась небольшая полоска плоского живота. Она ослепительно улыбнулась, и я постаралась не возненавидеть её за то, что она заставляет меня чувствовать себя некрасивой, в моих покрытых пылью штанах и с растрёпанным ветром хвостиком. Конечно, моя тесная футболка подчеркивала красивый размер моей груди, но барменша в жилете выглядела так, как будто была на красной дорожке.

Я даже не попросила Дэша предусмотрительно завезти меня домой, чтобы я могла переодеться, когда мы завернули в город. Я вздохнула и напомнила себе, что это не имело значения. Дэш видел меня в этой одежде весь день, а Джастина не затащить сюда даже мёртвым. К счастью, я не чувствовала вину из-за того, что не говорила ему, где была весь день. Он устроил ужасный скандал прошлой ночью, поэтому сегодня я не была обязана давать ему какие-либо объяснения, и могла спокойно отдыхать, пока он не решил, что готов к разговору.

— Что я могу вам предложить?

Её голос был хриплым, и такая же сексуальная мощь излучалась её кожей. Она напомнила мне Линдси, не тем как она выглядела — за исключением того, что они обе были великолепны, но они обе имели сексуальную искру, которая витала вокруг них. Каждый раз, когда я встречала такую девушку, как они, я задавалась вопросом, как они это делали. Они учили в школе что-то, что не учила я, или они родились с этим.

Мои плечи поникли от воспоминаний о том, как часто Джастин говорил мне, что мне не хватало яркой сексуальности, но он всегда продолжал эту тему, говоря, что любит меня, не смотря ни на что.

— Я возьму «Briar Patch Ale», — ответила я, просмотрев раздел меню с местным пивом (прим. «Briar Patch Ale» — крепкий, горький сорт пива). Дэш улыбнулся мне, и я задалась вопросом, почему он не использовал своё обаяние на барменше, чтобы мы получили бесплатные напитки.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
След в океане
След в океане

Имя Александра Городницкого хорошо известно не только любителям поэзии и авторской песни, но и ученым, связанным с океанологией. В своей новой книге, автор рассказывает о детстве и юности, о том, как рождались песни, о научных экспедициях в Арктику и различные районы Мирового океана, о своих друзьях — писателях, поэтах, геологах, ученых.Это не просто мемуары — скорее, философско-лирический взгляд на мир и эпоху, попытка осмыслить недавнее прошлое, рассказать о людях, с которыми сталкивала судьба. А рассказчик Александр Городницкий великолепный, его неожиданный юмор, легкая ирония, умение подмечать детали, тонкое поэтическое восприятие окружающего делают «маленькое чудо»: мы как бы переносимся то на палубу «Крузенштерна», то на поляну Грушинского фестиваля авторской песни, оказываемся в одной компании с Юрием Визбором или Владимиром Высоцким, Натаном Эйдельманом или Давидом Самойловым.Пересказать книгу нельзя — прочитайте ее сами, и перед вами совершенно по-новому откроется человек, чьи песни знакомы с детства.Книга иллюстрирована фотографиями.

Александр Моисеевич Городницкий

Биографии и Мемуары / Документальное
Савва Морозов
Савва Морозов

Имя Саввы Тимофеевича Морозова — символ загадочности русской души. Что может быть непонятнее для иностранца, чем расчетливый коммерсант, оказывающий бескорыстную помощь частному театру? Или богатейший капиталист, который поддерживает революционное движение, тем самым подписывая себе и своему сословию смертный приговор, срок исполнения которого заранее не известен? Самый загадочный эпизод в биографии Морозова — его безвременная кончина в возрасте 43 лет — еще долго будет привлекать внимание любителей исторических тайн. Сегодня фигура известнейшего купца-мецената окружена непроницаемым ореолом таинственности. Этот ореол искажает реальный образ Саввы Морозова. Историк А. И. Федорец вдумчиво анализирует общественно-политические и эстетические взгляды Саввы Морозова, пытается понять мотивы его деятельности, причины и следствия отдельных поступков. А в конечном итоге — найти тончайшую грань между реальностью и вымыслом. Книга «Савва Морозов» — это портрет купца на фоне эпохи. Портрет, максимально очищенный от случайных и намеренных искажений. А значит — отражающий реальный облик одного из наиболее известных русских коммерсантов.

Анна Ильинична Федорец , Максим Горький

Биографии и Мемуары / История / Русская классическая проза / Образование и наука / Документальное