В этой истории не будет злодея, и человек есть закон

— Паколя нет ни в одной нашей электронной библиотеке, а в физических и подавно. Людям явно доступно больше. — Кари не мог и допустить к себе мысли, что это было дело рук кого угодно другого, но не фолков. Ведь Вайнкула должна была принадлежать им. — Может быть, здесь жил какой-то новатор. У вас самих существуют сотни разных форм искусства.

Приблизив фонарь к тонким угольным чертам, столбами тянущимся куда-то далеко вверх, Эмили едва его не выронила. Невозможно. Даже самый извращённый ископаемый ум не смог бы создать на камне первый и последний миф фолков. Немыслимо. Ни одна из пещер Древней Земли не смогла бы затмить этого чуда. И всё же оно было реальным. Кари ахнул и рукой зажал себе рот. Он боялся, что по его вине картина может рассыпаться. Отныне и впредь это чудо больше не должно быть потеряно.

В небе под самым космосом расположились деревья и горы, но выше них были не одни лишь далёкие звёзды. У столбов было продолжение, и Эмили пришлось над головой поднять руки, чтобы под жёлтыми бликами рассмотреть нечто. Туловище невиданного ранее зверя. Невероятно. Его светлая овальная туша была подобна поваленному деревянному бочонку. Вытягиваясь вдоль горизонта, она не имела ни одной лишней детали, кроме разве что нескольких красных точек на одном из боков. Если бы Эмили не знала, как быстро испаряется кровь, то никогда бы не поверила, что подобный блеск возможно было передать простой глиной. В глазах твари сиял живой разум. Кровь в его глазах казалась свежей.

— Талахугды. — Эмили шептала, но не потому, что от любого чуждого пещерам звука потолок мог упасть на их головы. Она вдруг почувствовала, что их могут услышать. Будто бы чудовища эти явят себя тут же, как до их ушей донесётся человеческий голос.

Дрожащей рукой не решаясь прикоснуться к знакомому по одним лишь легендам существу, Кари вдруг струсил. Нет, он был в печали. Здесь должны были лежать реликвии фолков. Дары, что укрывали от чужих глаз сотни лет, да лишь для того, чтобы их в нужный день достали на свет. Эмили знала больше, но ему и не нужны были учебники для того, чтобы понять, что его народ не мог создать столь страшных чудищ. Всем было бы лучше, если бы здесь оказались нарисованы амфи, гейзеры или охота, но кто-то решил всё испортить. Высеченные в стене ложбинки и прорези контуров он заполнил цветом, не давая случайным движением стереть мифических Творцов. Существа, создавшие всё и всем управлявшие. Те, что оказались здесь до людей. И до фолков.

— Но я думал, что это лишь сказки. Высокие белые сущности, что приходили во снах первым жителям Вайнкулы. Исследователи пишут, что так фолки лишь объясняли метели и ураганы. Талахугды должны были быть лишь мифическим штормом. — Дышать ему стало невыносимо больно. Кари задыхался, но не из-за пожиравшего его холода. Все его надежды оказались несбыточны, а мечты тщетны. Он не должен был приходить сюда. Только не с такой целью.

Рядом с казавшимися совсем крохотными фантомами прежних хозяев картины стояла подпись. Чей-то отпечаток, красным пятном примостившийся на светлом участке стелы, чётко вырисовался сверху и исчезал к низу так, словно неизвестному стоило большого труда коснуться ладонью чего-то столь невысокого. Всё это он нарисовал не для себя. Бесконечное время назад он подготовил подарок для них. Для фолка и человека, что были рождены для того, чтобы застать его творение.

Эмили вновь едва не выпустила лампу из трясущихся рук, заметив прямые узкие пальцы, ужасным веером раскрывшиеся на древней печати. Они были сломаны в четырёх суставах. А пальцы фолка и человека всегда имели три изгиба. Отвратительно. Фаланги тянулись, кровавыми тенями марая безобразные буквы. Нечто и правда оставило своё имя на настенной иконе безызвестной пещеры. Круглые фигуры слов мешались с ладонью неведомой твари.

— О Боги, нет… — Кари не хотел этого видеть. Что угодно. Только не этот тысячелетиями скрываемый ужас. Не один лишь человек смог осквернить фолка. С этой задачей успешно справились и другие. — Нет, нет, нет…

— Ты прав. — Она в последний раз посмотрела на перевёрнутое плато с надеждой распознать в нём розыгрыш. Но все её опасения подтвердились. Рисунок был старинной, выжженой на теле Вайнкулы истиной. — Это они и есть. Настоящие Боги и тот, кто запечатлел их. Лучше бы этот камень давно рассыпался.

Ни Кари, ни Эмили ещё не могли понять, кто из неведомых существ должен был принять на себя титул Творца. Ясно было одно — ни один из этих призраков не имел права на существование. Чужая жизнь никогда не должна была отличаться от той, что оказалась сотворена на Древней Земле. Не так сильно. И не так явно. Но неизвестных вдруг стало двое. Теперь силы их были равны, и Эмили как никогда беспокоилась стать меньшинством.

— У тебя телефон с собой?

— Что? Телефон? Нет, он разбился.