В финале Джон умрет

Интересно, почему Арни еще здесь? Черт побери, зачем он вообще сюда приехал? Что бы ни говорил журналист, у меня складывалось впечатление, что он хотел поверить мне, и что я его подвел. Целых шесть часов он внимательно меня слушал. Я бы не смог. Я бы вежливо сказал: «Спасибо, достаточно!» – и умчался бы в противоположном направлении, хохоча как сумасшедший.

Арни пришел сюда за ответами, а уйдет с пустыми руками. Такое выражение лица я видел у туристов на складе школьных учебников в Далласе – в том самом здании, из окна которого Ли Харви Освальд стрелял в Кеннеди. На той экскурсии я познакомился с любителями теорий заговоров, мы с ними постояли у окна, где сидел стрелок, посмотрели в ту точку, где проехал президентский кортеж. Она была совсем рядом; попасть в медленно ехавший автомобиль несложно. Никаких загадок: просто парнишка, винтовка и трагедия. Эти люди приехали в Даллас, надеясь узнать какую-то мрачную, страшную тайну, а вместо этого им открылось нечто еще более мрачное и ужасное: их жизнь скучна и банальна.

– Между прочим, полицейский Дрейк, дядя Джона, и в самом деле пропал, – сказал я. – Это, как и все остальное, можно проверить. То есть всего пропали два копа, и в обоих случаях я последним общался с ними. Меня допрашивали, у меня есть адвокат и все такое.

– Полиции вы сообщили, что кто-то утащил Дрейка в другое измерение, там убил и заменил на монстра?

– Практически, да. Только я не употреблял слова «другое измерение», «заменил» и «монстр». Мы сказали, что он остановил нас, а потом повел себя, как полный псих. А его напарник, черный парень – ну, тот, кто сыпал снег в промежность, – на следующий день как ни в чем не бывало вышел на работу. Ну, вы понимаете – тот парень, которого застрелила Эми.

– С ним можно пообщаться? Он ведь тоже тайный монстр, да?

– Не знаю. Кажется, его зовут Мерфи. По-моему, про тот день он ничего не помнит.

Арни внимательно посмотрел на меня. Задать главный вопрос, показать на слона в комнате он не мог.

Мистер Вонг, может, всех этих людей убили вы? Может, сейчас я беседую с настоящим серийным убийцей?

Вместо этого Блондстоун сказал:

– Вонг, с моей точки зрения…

– Нет. Забудьте про дешевые репортерские трюки, про то, что следует менять маски, чтобы добыть как можно больше информации. Не нужно сначала вести себя как скептик, через секунду – как мой лучший друг, а потом изображать из себя следователя, лишь бы добыть «правду». Я был с вами честен, Арни.

В целом.

– Будьте же и вы честны со мной. Там, внутри вас, есть настоящая личность? Или все ваше поведение состоит лишь из приемчиков интервьюера?

Он развел руки в стороны, словно говоря «черт побери, что вам от меня нужно?», но промолчал.

– Арни, я хочу знать, что вы здесь делаете. Ну, то есть, это же вы надумали написать про меня, верно? Вам, наверное, целый день подкидывают разные темы, а вы решаете, какую из них выбрать? Вы отправились в эту глушь из э-э…

– Чикаго.

– …из Чикаго и потратили целый день на то, чтобы выслушать меня. И, кроме того, вы приехали не просто так, а со своими заметками. Вы про нас в сети читали – значит, еще день потратили на подготовку. Так скажите мне, Арни, на что вы рассчитывали?

Он неуверенно пожал плечами.

– Не знаю.

Мне в голову пришла еще одна мысль.

– Вы в отпуске?

Арни не ответил; за него все сказало выражение лица.

Я засунул руки в карманы, почувствовал холодок металлического контейнера и, глубоко вздохнув, кивнул, указывая на пол – никакой плитки, только голая, посеревшая от времени фанера.

– Арни, видите кусок фанеры у стены? Видите, края поцарапаны, как будто его отдирали?

Журналист не ответил, но на фанеру посмотрел.

– Помогите мне его поднять.

На лице Арни отобразилось сомнение – и даже легкий испуг. Возможно, он боялся того, что под фанерой. Или же просто не хотел испачкать костюм.

Перекошенная плита должна легко поддаться. Мы с Джоном оторвали ее несколько месяцев назад, а новые гвозди так и не вбили – ведь когда пришло время класть ее на место, мы были уже изрядно пьяны. Я поднял лист фанеры – размером примерно три на пять футов – и прислонил к стене. Под фанерным покрытием находился металлический каркас, поддерживающий пол, а под каркасом – труп. Точнее, уже почти скелет.

Я отошел от квадратного отверстия и знаком предложил Арни взглянуть. Он подозрительно посмотрел на меня, сделал шаг вперед и замер. На его лице появилось выражение…

Монстрализации?

…холодной уверенности. Он точно не знал, кто или что я, но в ту секунду понял: я в самом деле кого-то убил.

– Кто это? – натужно спросил Арни, пытаясь сохранить самообладание.

– Я.

Блондстоун сделал два шага назад. Вот он, главный момент – сейчас Арни бросится наутек или нырнет с головой в мрачный Мир Вонга.

Я думал, что журналист побежит. Я повернулся, спокойно сел на пол спиной к стене и посмотрел на Арни снизу вверх. Если бы он дал деру, я бы догонять не стал.

Неужели?