В глубине осени. Сборник рассказов

Несколько раз они с отцом ездили на такси в город. Поднимались на Мамаев курган. Каменная тётка с мечом в поднятой руке вблизи оказалась ещё грандиознее, чем издали. Внутри статуи помещался лифт. Он поднимал желающих вверх, к голове монумента, на смотровую площадку, но это занимало слишком много времени, и они решили, что сделают это как-нибудь в другой раз. (Другого раза не случилось.) Обошли вокруг огромной бледно-жёлтой руки с факелом вечного огня, вдоль стен, на которых были выбиты имена погибших здесь солдат. Запомнился пожилой седой мужчина: он плакал, прислонившись к каменным скрижалям. Потом они спустились к Волге и смотрели на руины мельницы – единственное разрушенное здание в городе, оставленное нетронутым в память о войне.

Летний день. Жара. Димку разморило ещё на кургане. Он уже вяло реагировал на мельничные развалины и на выглядывающую из-за них Волгу. От жары не спасали даже мороженое с газировкой. Немного оживился он у Дома Павлова, и то не от вида самого здания – останки настоящего дома снесли после войны. Это была обычная пятиэтажка, ничем не отличающаяся от других таких же, стоящих рядом. Правда, на углу висела неприметная каменная доска с буквами. У Павлова наблюдалось некое народное движение. Оказалось, что снимали документальный фильм. Слышался лёгкий треск кинокамеры. Записывали какого-то пожилого коренастого мужчину в светло-сером костюме, на лацкане которого Димка заметил звезду Героя Союза. Вскоре выяснилось, что это и есть знаменитый снайпер Павлов. Он что-то объяснял, махал рукой в сторону дома, по-видимому, вспоминал свои военные подвиги. Димка тогда ещё удивился его простецкому виду – он представлял себе героя войны каким-то особенным, здоровенным Ильёй Муромцем, в маршальском парадном кителе, с густыми усами вразлёт, как у Будённого, или с бородой, как у Фиделя Кастро. А тут обычный, ничем не примечательный с виду человек. Но суета вокруг героя, а особенно восхищённые глаза отца, и то восторженное выражение лица, с которым тот смотрел на легендарного снайпера, передались мальчику. Он несколько оживился. Вспомнились ему кадры из документального фильма о защитниках Сталинграда и то, как метко укладывал фашистов снайпер Павлов: вот на мгновение появляется в проёме фриц в длинной шинели с котелком в руке, звучит выстрел, немец падает, чтобы уже никогда не встать. Димке фашиста не жалко, потому что любой мальчишка в советской стране знает, что это враг, который пришёл убивать и хотел сделать нас рабами, и поэтому он должен умереть. Мальчику захотелось научиться стрелять так же метко, как бил врага снайпер Павлов.

Возвращались тем же путём, но уже на автобусе. К вечеру не стало прохладнее, от раскалённого за день асфальта и городских камней было ещё жарче. На плотине Димку начало клонить в сон. Всё также выпрыгивали осетры, с высоты кажущиеся чёренькими червячками, и поверхность реки превращалась в волнистый серебристый ковыль, в высоких степных травах ползли серые фрицы, за ними шагала огромная Родина-мать и, широко размахиваясь своим каменным мечом, рубила фашистам их поганые головы. За ней шёл сержант Павлов в светло-сером костюме и собирал, словно капустные кочаны, головы немцев в обычный мешок из-под картошки. Посмотрит в мёртвые очи ворога – и в мешок, посмотрит – и в мешок…

Командировка

Следующая встреча с замечательной русской рекой произошла у Филумова, когда он служил на флоте. Этой встречи могло и не состояться, если бы не случай. В аварийно-спасательной службе Черноморского флота набирали команду. Нужно было перегнать в Севастополь новый морской водолазный бот, построенный на корабельном заводе в Гороховце, что на Клязьме. Вот для этого и был набран экипаж из военных моряков, которые служили на подобных кораблях в бригаде АСС Черноморского флота, стоящей в Стрелецкой бухте. Филумов как раз проходил службу на боте ВМ-413 радиотелеграфистом и таким образом попал в экипаж.

Получение нового корабля не такая уж простая задача, как может показаться человеку гражданскому и сухопутному. Чего проще – приезжай, забирайся на борт и кати себе куда надо. Но в военно-морском флоте так не делается. Прежде чем принимать корабль непосредственно на заводе, необходим долгий организационный период. Тем более что кораблик этот был непростой. Строили его для дружественной нам Ливии, так сказать, в экспортном исполнении. Пока бот достраивали в Гороховце, экипаж проходил подготовку в городе Горьком, в одной из воинских частей в районе Сормово. Учили инструкции, матчасть, требования техники безопасности, обеспечения живучести корабля и прочее. Волги они тогда так и не увидели. Подобная муристика продолжалась около месяца. Только после этого команду посадили в автобус и повезли в Гороховец.

Жизнь в общежитии Гороховецкого судостроительного завода – это тема для отдельного рассказа. Но без Гороховца и Клязьмы не случилась бы у Филумова и встречи с Волгой.