В глубине осени. Сборник рассказов

– Так. В принципе, всё правильно, но Вы явно торопитесь. Попробуйте сочетать написание отдельных букв и слогов не только с их голосовым повторением больным, но одновременным обведением контура букв карандашом. Особенно тех звуков, в которых он путается. И, главное, не волнуйтесь. Я вас уверяю: у Резцова не самый тяжёлый случай. Способности человеческого мозга к восстановлению динамических и речевых функций поразительны. Я вот вспоминаю войну. Такие, я вам доложу, тяжёлые ранения были. Осколочные, через весь мозг, навылет! С поражением всех жизненно-важных центров. Казалось, что пациент если и выживет, то останется «фруктом». Но мы нашли новые методики, запустили близкие по функциям мозговые центры взамен поражённых, и к раненым возвращалась речь, они могли разговаривать, читать, писать. Вот так-то! Всё разработки я Вам дал. Их надо только умело подобрать и применить к данному конкретному случаю! – Лурье разволновался, долго искал что-то. Наконец, нашёл пачку сигарет. Жадно затянулся. – Ещё эта зараза! Других ругаю, а сам никак не могу бросить! – он глянул на сигарету. – И пожалуйста, Елена Михайловна, будьте спокойны. Диктуйте, без нажима, не торопясь, шёпотом, вполголоса. Постарайтесь внушить больному уверенность в том, что он полноценный человек и что он обязательно будет нормально говорить. И ещё, проявите к нему неподдельный интерес, узнайте, что он любит, чем интересуется, что его волнует, отнеситесь к нему как близкому человеку. Представьте, что это ваш брат… или муж, – Лурье улыбнулся.

– Скажете тоже, – Лена смутилась.

– Я серьёзно. Без глубокого проникновения в личность больного вылечить его будет ох как трудно. Поговорите с ним о его семье. У него, кажется, есть жена и дочка. Поспрашивайте о них. Необходимо отвлечь его от постоянной фиксации на дефекте. Вообще побольше с ним разговаривайте. Ничто так не лечит в подобном случае, как душевная беседа. Добейтесь его доверия, расположите к себе. С Вашей красотой и умом это будет не трудно сделать. Ну что, договорились?

– Хорошо, я попробую, – ещё немного сомневаясь, согласилась Елена.

– Вот, может, пригодится, – Лурье вытащил из ящика и протянул Лене фотографию. – В сумке у него нашли.

На фото большеглазая, красивая женщина, в берете и в осенней куртке, держала на коленях миленькую девочку лет пяти. Обе они улыбались.

Но когда Лена на следующем занятии невзначай показала фотографию Андрею, то он весь задрожал, подскочил, замахал руками. Покраснел. Волнуясь, стал выкрикивать:

– Я ска-ал… ха-тит это… гда э-то… ко-чит э-то… что вы ле-ете не ту-да… у-хо… ди-те от-су… да… э-то не леч-чеб-ное…

Он вырвал из её рук фотографию и выбежал из кабинета.

Для Елены реакция Резцова на фото жены и дочки оказалась неожиданной и непонятной. Вероятно, что отношения у него в семье были сложными. Надо было посоветоваться с Лурье.

Иван Степанович выслушал Елену спокойно и посоветовал не волноваться:

– В нашем случае любая реакция, положительная или отрицательная – уже хорошо. Наша задача – вывести его из заторможенного состояния. Этого мы добились. Теперь, я думаю, что обучение пойдёт быстрее.

Лурье и на этот раз оказался прав. На следующем сеансе Резцов хоть и был несколько возбуждён, но уже не проявлял признаков негодования и агрессии. Он изо всех сил старался выполнять задания и ни словом не обмолвился о вчерашнем случае.

Лена тоже решила пока не заводить разговора о его близких.

Рекомендации Лурье скоро принесли результаты. Обводя буквы карандашом, Андрей стал лучше артикулировать звуки и вскоре уже мог довольно уверенно произносить слова из трёх слогов. И тут выяснилось, что он, оказывается, ещё и прекрасно рисует. Как-то Елена ненадолго вышла из кабинета, а когда вернулась, то увидела, что Андрей смотрит в окно и водит по бумаге карандашом. Она мельком глянула через его плечо и застыла в удивлении: на листе бумаги она увидела то же окно и часть больничного двора с деревьями и живыми облаками. Рисунок был выполнен быстро и профессионально. Елена попросила Андрея Васильевича (как она его называла) подарить пейзаж ей. Резцов сделал это с радостью.

Лена сразу же показала подарок Ивану Степановичу.

– Прелестно, прелестно, – удовлетворённо пропел Лурье, – так он у нас художник. Чудесно! Леночка, это обстоятельство значительно облегчит восстановление и активизирует мелкую моторику. Нужно использовать его природные способности.

Лурье развалился на стуле, задумчиво посмотрел в потолок. Потом порылся в карманах пиджака и вытащил старый потёртый бумажник. Раскрыл и протянул Лене купюру:

– Вот Вам, Елена Михайловна, деньги. Прошу сегодня же купить нашему Рафаэлю альбом, акварель, кисточки… ну, и что там ещё нужно для рисования. Этого, я думаю, хватит. Только чек не забудьте взять – денежка счёт любит, – добавил он, смешно выпучив глаза.

С этого момента лечение пошло веселее. Елена с Андреем подолгу задерживались после занятий в кабинете, не могли наговориться. Он тем временем рисовал.