В горниле революций и войн: Украина в 1917-1920 гг. историко-историографические эссе

Восточная наступательная группа в результате успешного недельного похода 19 августа вышла на линию Христиновка – Умань. Значительную поддержку ей оказывали многочисленные группы повстанцев, среди которых наибольшей воинственностью отличался возросший до 2,5 тыс. человек отряд атамана Зеленого.

На вапнярском направлении в трудном положении оказалась 3-я дивизия полковника Удовиченко (2,5 тыс. штыков и сабель, 18 орудий). Здесь ей противостояла 45-я советская дивизия (4,6 тыс. человек, 15 орудий, 7 бронепоездов), которая постоянно получала свежее пополнение[1060]. При таких обстоятельствах украинские войска были вынуждены сдать только что захваченные Бирзулу, Рудки, а затем и Крыжополь, но с прибытием 19 августа 11-й галицкой бригады эти населенные пункты были отвоеваны.

Таким образом, на 20–21 августа 1919 г. первый этап наступательной операции на Киев был завершен. Его важным следствием стало поднятие морально-боевого духа украинских войск, а также улучшение их материально-технического положения благодаря захваченным трофеям. Отступающим на Киев и Коростень частям Красной армии не удалось сконцентрировать силы, чтобы организовать длительную защиту.

Учитывая эти достижения, Штаб Главного атамана не уделял должного внимания тяжелому положению украинских частей, которые продвигались в одесском направлении. Особое беспокойство у Начальной команды вызывало переутомление личного состава, а также изменения на других фронтах Гражданской войны.

В то время, когда объединенное украинское войско завладело большей частью Правобережья, Левобережьем Украины быстро овладевала Добровольческая армия. Ее главные силы двигались через Харьков на Курск и Орел. Захватив Полтаву, корпус генерала Н. Бредова повернул на Киев. Войска генерала Шкуро форсировали Днепр в районе Екатеринослава и 21 августа появились под Белой Церковью. Тогда же у Христиновки белогвардейские части впервые столкнулись с украинскими подразделениями, в частности группой В. Тютюнника. На Николаевщине и Херсонщине три дивизии 14-й армии были отрезаны и окружены добровольческими частями, что грозило их полным разгромом. С тыла болезненные удары наносил Н. Махно. Благодаря развернутой махновцами широкой агитационной работе, начался активный переход красноармейцев, главным образом кавалерии, к повстанческой армии, которая, таким образом, выросла до 40 тыс. бойцов и 11 тыс. тачанок и повозок[1061].

Однако, даже находясь в катастрофическом состоянии, большевистские войска продолжали защищаться с исключительной настойчивостью. В отправленной 9 августа В. Лениным телеграмме на Украинский фронт им предписывалось сражаться «до последней капли крови»[1062]. Прорываясь на север, для соединения с 12-й армией, окруженные дивизии 14-й армии нанесли чувствительные удары украинским войскам под Вапняркой, Бирзулой и Херсоном. Вместе с тем, с перебрасыванием подкрепления с Кавказского фронта началась концентрация красноармейских частей в районе Мозырь – Гомель для нанесения контрудара. Однако эта группировка не спешила с выступлением, рассчитывая на столкновение украинской и белогвардейской армий и их взаимное обескровливание.

Предвидя возможность возникновения такого варианта развития событий, еще накануне киевского похода Начальная команда обратилась к Штабу Главного атамана с запросом об определении характера отношений между украинскими и деникинскими войсками на случай их столкновения. Запрос переадресовали С. Петлюре, который его проигнорировал[1063].

Проблема взаимоотношений между объединенным украинским войском и Добровольческой армией вобрала в себя ряд не только военных, но и внешне– и внутриполитических противоречий. Одновременно в ней отчетливо проявилось различное видение перспектив борьбы за украинскую государственность. Галицкий лагерь в лице Е. Петрушевича выступал за союз с А. Деникиным и требовал создания правительства, способного вести переговоры в этом направлении. Такая позиция, как справедливо заметил И. Мазепа, обусловливалась не столько верой в победу А. Деникина над большевизмом и убеждением в нецелесообразности борьбы украинских войск с Добровольческой армией[1064], сколько верой, что предотвращение такого конфликта увеличит шансы получить помощь от Антанты. Диктатор был убежден, что она «прикажет Деникину кооперироваться с украинской армией» [1065].