В горниле революций и войн: Украина в 1917-1920 гг. историко-историографические эссе

Галицкому политическому и военному руководству уже после сдачи Киева постоянно ставилось в упрек «деникинофильство», а заключение договора между УГА и Добрармией дало надднепрянским политикам «неопровержимые аргументы» в пользу того, что галичане в действительности являются «предателями». Однако следует признать, что надднепрянский лагерь сам подталкивал галичан к такому трагическому шагу. Об этом, в частности, свидетельствуют известные директивы Штаба Главного атамана об отношении к Добрармии, которые он издал накануне и после похода объединенных украинских армий на Киев. С одной стороны, события 31 августа и 1 сентября стали первым свидетельством взаимопонимания между командованием галицкой и деникинской армий, а с другой, сам С. Петлюра высылал свои делегации с целью поиска взаимопонимания с Добрармией. И только высокомерная несговорчивость А. Деникина и его генералов стала непреодолимым препятствием на пути к реализации планов председателя Директории и Главного атамана войск УНР. Крайне негативное личное отношение Деникина к Петлюре сложилась еще в 1917 г., когда генерал был Главнокомандующим Юго-Западного фронта, а Петлюра, как председатель Украинского генерального войскового комитета, возглавлял украинизацию армии[1173]. Следует сказать, что последний, по свидетельству того же И. Мазепы (ему нет оснований не доверять), готов был в трудные моменты и на примирение и союз с большевиками [1174]. И снова «виновной» в срыве намерений С. Петлюры была противная сторона. Так что, принимая во внимание вышесказанное, у надднепрянцев было немного оснований выступать в роли судей галичан, что следует обязательно учитывать беспристрастным исследователям.

Согласно утверждениям хорошо осведомленного в делах А. Левицкого, мысль о необходимости установить контакты с командованием Добрармии для заключения сепаратного перемирия зародилась в Начальной команде еще во второй половине октября 1919 г.[1175]Это косвенно подтверждается следующими фактами. Во-первых, 14 октября Начальная команда издала приказ о прекращении антиденикинской агитации среди галицких частей, хотя активная работа в этом направлении продолжалась среди надднепрянского воинства. Во-вторых, Начальная команда настойчиво добивалась от Штаба Главного атамана разрешения на прекращение боевых действий УГА на деникинском фронте[1176].

«Дневники Начальной Команды Украинской Галицкой армии» и другие материалы свидетельствуют, что в течение октября 1919 г. Начальная команда постоянно посылала в канцелярию Диктатора отчеты о катастрофическом состоянии Галицкой армии. Их смысл сводился к тому, что большинство солдат – 30 тыс. – были больны тифом, а остальных – 20 тыс. стрельцов из боевых и тыловых формаций – неизбежно ожидает такая же участь. Однако политическое руководство ЗУНР не осуществило реальных шагов для улучшения ситуации. На посланное военным командованием 20 октября предложение направить галицкую делегацию к командованию Добрармии для переговоров о заключении перемирия Е. Петрушевич ответил, что для этого «нет причин», поэтому она «не высылается и не вышлется». Получив вторую, более настойчивую телеграмму, Диктатор «решительно запретил» ведение «всяких переговоров»[1177].

Таким образом, Начальная команда оказалась перед альтернативой: продолжать отступление, что неизбежно привело бы к потере армии, или же самовольно, вопреки директивам политического руководства, принять меры для заключения сепаратного перемирия с неприятельской стороной. Командующий УГА генерал М. Тарнавский выбрал второй путь, чем взял на себя тяжкий груз огромной исторической ответственности. Главный мотив, которым он руководствовался, принимая такое решение, в своей основе выглядит довольно убедительно: без сохранения войска невозможна дальнейшая борьба за украинскую государственность.

Важно отметить, что поиск выхода из кризисного положения велся параллельно в двух разных направлениях: через восстановление соборного фронта с надднепрянцами и путем заключения сепаратного договора с деникинцами. О попытке и перспективах возобновления борьбы соборным фронтом свидетельствует совещание надднепрянского и галицкого политического и военного руководства, состоявшееся 28 октября 1919 г. в Виннице.

Указав на рост дезертирства, на тяжелое материальное положение и другие негативные явления, охватившие армию, представители Начальной команды выступили с острой критикой Главного атамана и его партийного окружения, требовали провести кадровые изменения в правительстве и ввести туда представителей военного командования. Выразив удивление, что УГА выдвигает требования политического характера, С. Петлюра заверил, что ситуация не безнадежна, ибо большевики склонны к переговорам, а кроме того, на помощь украинцам с Запада якобы приближается транспорт. Из-за невозможности найти компромиссную платформу для согласования действий на этом совещании не было принято никаких конкретных решений[1178].