В городе М. Очерки социальной повседневности советской провинции в 40-50-х гг.

«В дело. По существу заявления т. Глебовой 20/IT50 г. мною до­ложено лично тов. Прасс о невозможности ее дальнейшего оставле­ния на работе в институте, т.к. она скомпрометировала себя, создала в институте нетерпимую обстановку семейственности, подхалимажа, угодничества и зажима критики, а с прибытием нового директора т. Кобыльского всячески пыталась тормозить в его работе.

Все это подтвердилось на партийном собрании парторганизации Института 10/11-50 г. при обсуждении итогов VI пленума обкома

103

ВКП(б). В своем постановлении партсобрание высказало единодуш­ное мнение о том, что пребывание т. Глебовой в Институте на любой работе дальше невозможно. Тов. Прасс в итоге беседы по этому во­просу дал согласие новому директору Института т. Кобыльскому об отчислении т. Глебовой из института. Об этом сообщено т. Глебовой при беседе в адмотделе обкома ВКП(б) 22/11-50 г. и одновременно дано разъяснение о том, как ей нужно поступить по вопросу о снятии партийного взыскания и устройства на работу по специальности»¹.

Недоброжелатели А. В. Пшеничнова в медицинском мире долго помнили о том, что в ходе кампании его имя неоднократно упоми­налось в связи с семьей Париных. Мелкие люди в белых халатах, скрывшиеся под именем «патриотов» сочиняли на него доносы и в 1952 году: он де делал карьеру «... при активном содействии амери­канского шпиона Парина»².

В политической кампании, инициированной делом Н. Г. Клюе­вой — Г. И. Роскина, выявились специфические черты социальной организации советских научных учреждений в позднюю сталинскую эпоху. В них доминировали клановые формы профессиональной жизни. Происходила непрерывная борьба за ресурсы и символиче­ское признание между отдельными подразделениями и лицами; сло­жилась специфическая культура участия в публичной жизни, пред­полагающая использование властных ресурсов для отстаивания част­ных и местных интересов. Особенностью клановой системы являлось тесное переплетение разнородных институциональных образований: публичных и приватных, основанных на взаимном родстве, земля­ческих связях и общности биографий. Клановые отношения имели сугубо иерархический характер, повторяя в своих узловых моментах строение государственных и партийных институтов, в симбиозе с ко­торыми они существовали. В отношениях между кланами также пре­обладали отношения господства и подчинения.

Политические кампании, время от времени инициируемые и ор­ганизуемые верховной властью, усиливали социальную напряжен­ность во внутриклановых и межклановых отношениях. Прямое и, как правило, внезапное обращение к партийным и (или) беспартийным массам со стороны Кремля, а именно в этом и состояла характерная особенность сталинских политических кампаний, нарушало сложив­шийся порядок управления на местах. Будучи по своим функциям

¹ Резолюция Работкина. 24.02.1950//ГОПАПО. Ф. 105. Оп. 16. Д. 219. Л. 4.

² «Патриоты» — Президиум АМН СССР, Молотовский обком ВКП(б) //ГОПАПО. Ф. 105. Оп. 18. Д. 206. Л. 200.

прежде всего исполнителем решений верховной власти, ее переда­точным механизмом, региональная номенклатура была вынуждена, однако, искать компромисс между требованиями партийного и госу­дарственного центра и текущими хозяйственными задачами, брать на себя функции амортизатора, ослабляющего по возможности разру­шительные последствия политических кампаний.

В ситуации открытого противоборства, нарушающего естествен­ный ход событий, местные партийные органы выступали в роли по­средника между конфликтующими сторонами. Сохранить контроль над ситуацией, не повторить эксцессов 1937 г. — таковой была стра­тегическая цель, которой следовали местные партийные руководите­ли вопреки спонтанным проявлениям социального протеста снизу, давлению сверху и воздействию клановых группировок изнутри.

103

ГЕНЕРАЛЬСКИЕ ДЕНЬГИ Денежная реформа 14 декабря 1947 г. в г. Молотове

Стоит задать себе вопрос, какое знание может найти историк, по­груженный в изучение быта номенклатурных работников сталинской эпохи. Что дают для науки перечни окружающих их вещей, сведения о рутинных поступках, реконструкция норм домашнего и служеб­ного общежития? На память приходит суждение о том, что люди в «сталинках» не придавали особенного значения этой стороне жизни. И выглядели, и были аскетами, бескорыстно отдававшимися службе, проводящими дни и ночи в скудно обставленных, плохо отапливае­мых, прокуренных кабинетах. Из всех радостей жизни им, мол, было доступно только обильное питание, сопровождаемое неумеренным потреблением алкоголя за плотно закрытыми дверьми, втайне от со­служивцев, соседей и просто бдительных прохожих.