В городе М. Очерки социальной повседневности советской провинции в 40-50-х гг.

Особенно возмутило автора статьи то, что Л. Е. Кертман «... пы­тался защищать некоторые ошибочные положения своих лекций». Далее следовали политические обвинения: «нет воинствующей большевистской партийности, марксистского анализа исторических фактов и событий, нет подлинного разоблачения враждебной идео­логии англо-американских империалистов». Глухо упоминалось и то, что лектор «... подчас <...> сбивается на позиции, давно осужденных советской общественностью космополитизма и низкопоклонства пе­ред загнивающим буржуазным миром». Естественно, такой человек не может знать истории: «Лектор явно не в ладах с датами, путает­ся в элементарных фактах исторической науки. Известно, например, что советскую делегацию на генуэзской конференции возглавлял Г. В. Чичерин, а лектор объявляет главой этой делегации А. В. Луна­чарского». Ошибки Л. Е. Кертмана не случайны, так как «...некогда ему готовиться к лекциям, ибо он читает их везде и всюду», что, есте­ственно, дурно. Еще хуже, что «тов. Кертман не любит критики и не прислушивается к советам товарищей»¹. Слово «халтурщик» не было произнесено. Все другие ярлыки, вроде «безродного космополита», также опущены. По тогдашним меркам критика была умеренной, од­нако только по форме. Обвинения, предъявленные Л. Е. Кертману были серьезными: отступления от марксистско-ленинской методоло­гии, беспартийность, объективизм, политические ошибки, недобро­совестность в работе.

Текст статьи Г. Дедова вполне тривиален как по содержанию, так и по форме. Он соответствует жанру критических материалов, при­званных обратить внимание советской общественности на серьез­ные ошибки того или иного работника. После чего общественные организации должны были начать собственное расследование, по­зволяющее установить дополнительные генеалогические источни­ки ошибок, степень их вредного воздействия на коллектив, детально ознакомиться с политическим лицом человека, подвергшегося кри­тике, проверить, насколько он поражен идейным недугом и может ли от него излечиться.

Разоблачительная статья (а именно такой характер имела публи­кация М. Лилиной «Антипатриотическая деятельность космополита Кертмана») отличалась от статьи критической не только жесткостью

189

формулировок, но и однозначностью выводов. Жертвы разоблачи­тельных публикаций были обречены на изгнание с работы, исклю­чение из партии или уголовное преследование. Критическая статья была предупреждением. Разоблачительная статья — приговором. Впрочем, дистанция между двумя этими газетными жанрами была очень небольшой, а грань условной. За критической статьей могла последовать статья разоблачительная. Местные инстанции могли выдать неадекватную реакцию, что называлось тогда перестраховать­ся, и избавиться от неудобного сотрудника.

Здесь интересней другое. Кто заказал критический материал Де­дову, то есть снабдил его стенограммой лекций, поручил написать, разместил на страницах главной областной газеты? По версии автора статьи, все шло естественным путем. Кафедра истории СССР в уни­верситете марксизма-ленинизма в плановом порядке обсудила сте­нограмму первой лекции Кертмана и нашла в ней ошибки. И Дедов, по всей вероятности, один из участников обсуждения, решил озна­комить читателей «Звезды» с мнением кафедры. Он пишет правду, хотя и не всю. Лекция «США — главный оплот мировой реакции и империалистической агрессии» была прочитана в октябре или в но­ябре 1951 г., за два месяца до появления газетной публикации. Об­суждение текстов лекций на заседаниях кафедры предусматривалось решением бюро горкома «О работе Вечернего Университета марксиз­ма ленинизма». В постановлении, естественно, не указывалось, чьи лекции следует стенографировать, а затем подвергать критическому разбору. Руководство кафедры сделало выбор самостоятельно, указав на Кертмана. Лекция эта была предварительно застенографирована. Интересно было бы узнать, пользовались ли проверяющие техниче­ской новинкой — магнитофоном или обошлись услугами стеногра­фистки? После чего заседание кафедры (редкое явление в истории ВУМЛ), действительно, состоялось. «Кафедра признала лекцию не­удовлетворительной, политически недостаточно заостренной, план лекции не соответствовал требованиям программы». О чем и была составлена соответствующая справка¹. Секретарь горкома по идео­логии Бобров на партийном собрании в университете прямо назвал имена тех, кто обнаружил «политические ошибки в лекциях т. Керт­мана»: товарищей Хитрова и Антонова². Оба университетские исто­рики. От критики на заседании кафедры до газетной публикации су­

103